Местечковые страсти в чеченских горах

Пыхалов И.В.

За что Сталин в 1944 году депортировал чеченцев и ингушей? На этот счет сегодня широко распространены два мифа. Согласно первому из них, запущенному еще во времена Хрущева и с радостью подхваченному нынешними либералами, никаких объективных причин для выселения не было вообще. Чеченцы и ингуши храбро сражались на фронте и ударно трудились в тылу, однако в результате стали безвинными жертвами сталинского произвола:

«Сталин рассчитывал одернуть малые народы, чтобы окончательно сломить их стремление к независимости и укрепить свою империю»{44}.

Второй миф, националистический, запущен в оборот профессором Института языка и литературы Абдурахманом Авторхановым. Этот ученый муж при приближении немецких войск к границам Чечни перешел на сторону противника, организовал отряд для борьбы с партизанами, а после окончания войны жил в ФРГ и работал на радиостанции «Свобода». Авторхановская версия событий сводится к следующему. С одной стороны, всячески раздуваются масштабы чеченского «сопротивления» советской власти, для подавления которого якобы были брошены целые дивизии вместе с авиацией, бомбившей контролируемые повстанцами «освобожденные районы». С другой же стороны, напрочь отрицается сотрудничество чеченцев с немцами: [54]

«...находясь даже прямо у границ Чечено-Ингушской республики, немцы не перебросили в Чечено-Ингушетию ни одной винтовки, ни одного патрона. Перебрасывались только отдельные шпионы и большое количество листовок. Но это делалось везде, где проходил фронт. Но главное — восстание Исраилова началось еще зимой 1940 года, т.е. еще тогда, когда Сталин находился в союзе с Гитлером»{45}.

Этого мифа придерживаются в первую очередь нынешние чеченские «борцы за независимость», так как он тешит их национальное самолюбие. Однако в него склонны поверить и многие из одобряющих депортацию, поскольку при этом она выглядит обоснованной. И совершенно напрасно. Да, в годы войны чеченцы и ингуши совершили преступления, причем гораздо более серьезные, чем история с пресловутым белым конем, якобы подаренным чеченскими старейшинами Гитлеру. Однако не следует создавать вокруг этого ложный героический ореол. Действительность гораздо прозаичнее и непригляднее.

Массовое дезертирство

Первое обвинение, которое следует предъявить чеченцам и ингушам, — массовое дезертирство. Вот что говорилось по этому поводу в докладной записке на имя народного комиссара внутренних дел Лаврентия Берии «О положении в районах Чечено-Ингушской АССР», составленной заместителем наркома госбезопасности, комиссаром госбезопасности 2-го ранга Богданом Кобуловым по результатам его поездки в Чечено-Ингушетию [55] в октябре 1943 года и датированной 9 ноября 1943 года:

«Отношение чеченцев и ингушей к Советской власти наглядно выразилось в дезертирстве и уклонении от призыва в ряды Красной Армии.

При первой мобилизации в августе 1941 г. из 8000 человек, подлежащих призыву, дезертировало 719 человек.

В октябре 1941 г. из 4733 человек 362 уклонилось от призыва.

В январе 1942 г. при комплектовании национальной дивизии удалось призвать лишь 50 процентов личного состава.

В марте 1942 г. из 14 576 человек дезертировало и уклонилось от службы 13 560 человек, которые перешли на нелегальное положение, ушли в горы и присоединились к бандам.

В 1943 году из 3000 добровольцев число дезертиров составило 1870 человек»{46}.

Всего же за три года войны из рядов РККА дезертировали 49 362 чеченца и ингуша, еще 13 389 отважных сынов гор уклонились от призыва, что в сумме составляет 62 751 человек{47}.

А сколько чеченцев и ингушей воевало на фронте? Защитники «репрессированных народов» сочиняют на этот счет различные небылицы. Например, доктор исторических наук Хаджи-Мурат Ибрагимбейли утверждает:

«На фронтах сражались более 30 тыс. чеченцев и ингушей. В первые недели войны в армию ушли более [56] 12 тыс. коммунистов и комсомольцев — чеченцев и ингушей, большинство из которых погибли в боях»{48}.

Действительность выглядит намного скромнее. Находясь в рядах РККА, погибло и пропало без вести 2,3 тысячи чеченцев и ингушей{49}. Много это или мало? Вдвое меньший по численности бурятский народ, которому немецкая оккупация никак не грозила, потерял на фронте 13 тысяч человек, в полтора раза уступавшие чеченцам и ингушам осетины — 10,7 тысячи{50}.

По данным на март 1949 года, среди спецпоселенцев насчитывалось 4248 чеченцев и 946 ингушей, ранее служивших в Красной Армии{51}. Вопреки распространенному мнению некоторое количество чеченцев и ингушей за боевые заслуги было освобождено от отправки на поселение. В результате получаем, что в рядах РККА служило не более 10 тысяч чеченцев и ингушей, в то время как свыше 60 тысяч их сородичей уклонились от мобилизации или же дезертировали.

Скажем пару слов насчет пресловутой 114-й чечено-ингушской кавалерийской дивизии, о подвигах которой так любят рассказывать прочеченски настроенные авторы. Ввиду упорного нежелания коренных жителей Чечено-Ингушской АССР идти на фронт ее формирование так и не было завершено, а личный состав, который удалось призвать, в марте 1942 года был направлен в запасные и учебные части{52}. [57]

Бандитизм

Следующее обвинение — бандитизм. Начиная с июля 1941-го по 1944 год только на той территории ЧИ АССР, которая впоследствии была преобразована в Грозненскую область, органами госбезопасности было уничтожено 197 банд. При этом общие безвозвратные потери бандитов составили 4532 человека: 657 убито, 2762 захвачено, 1113 явились с повинной{53}. Таким образом, в рядах бандформирований, воевавших против Красной Армии, погибло и попало в плен почти вдвое больше чеченцев и ингушей, чем на фронте. И это не считая потерь вайнахов, воевавших на стороне вермахта в так называемых «восточных батальонах»! А поскольку без пособничества местного населения в здешних условиях бандитизм невозможен, многих «мирных чеченцев» можно также с чистой совестью отнести к предателям.

К тому времени старые «кадры» абреков и местных религиозных авторитетов стараниями ОГПУ, а затем НКВД, были в основном выбиты. На смену им пришла молодая бандитская поросль — воспитанные советской властью, учившиеся в советских вузах комсомольцы и коммунисты, наглядно показавшие справедливость пословицы «Сколько волка ни корми, он все в лес смотрит».

Типичным ее представителем стал упомянутый Авторхановым Хасан Исраилов, известный также под псевдонимом «Терлоев», взятым им по названию своего тейпа. Он родился в 1910 году в селении Начхой Галанчожского района. В 1929 году вступил в ВКП(б), в том же году поступил в Комвуз в Ростове-на-Дону. В 1933 году для продолжения учебы Исраилова отправляют [58] в Москву, в Коммунистический университет трудящихся Востока им. И. В. Сталина. В 1935 году был арестован по ст. 58–10 ч. 2 и 95 УК РСФСР и осужден к 5 годам исправительно-трудовых лагерей, однако уже в 1937 году вышел на свободу. Вернувшись на родину, работал адвокатом в Шатоевском районе{54}.

Восстание 1941 года

После начала Великой Отечественной войны Хасан Исраилов вместе со своим братом Хусейном перешел на нелегальное положение, развив бурную деятельность по подготовке всеобщего восстания. С этой целью им было проведено 41 совещание в различных аулах, созданы боевые группы в Галанчожском и Итум-Калинском районах, а также в Борзое, Харсиное, Даги-Борзое, Ачехне и других населенных пунктах. Командировались уполномоченные и в соседние кавказские республики{55}.

Первоначально восстание было назначено на осень 1941 года с тем, чтобы приурочить его к подходу немецких войск. Однако, поскольку график блицкрига начал трещать по швам, его срок был перенесен на 10 января 1942 года. Но было уже поздно: благодаря низкой дисциплине и отсутствию четкой связи между повстанческими ячейками отложить восстание не удалось. Ситуация вышла из-под контроля. Единое скоординированное выступление не состоялось, вылившись в разрозненные преждевременные действия отдельных групп.

Так, 21 октября 1941 года жители хутора Хилохой [59] Начхоевского сельсовета Галанчожского района разграбили колхоз и оказали вооруженное сопротивление пытавшейся восстановить порядок оперативной группе. Для ареста зачинщиков в район был послан оперативный отряд в составе 40 человек. Недооценив серьезность ситуации, его командир разделил своих людей на две группы, направившиеся на хутора Хайбахай и Хилохой. Это оказалось роковой ошибкой. Первая из групп была окружена повстанцами. Потеряв в перестрелке четырех человек убитыми и шестерых ранеными, она в результате трусости начальника группы была разоружена и, за исключением четырех оперработников, расстреляна. Вторая, услышав перестрелку, стала отступать и, будучи окруженной в селе Галанчож, также была разоружена. В итоге выступление удалось подавить только после ввода крупных сил{56}.

Неделю спустя, 29 октября, работники милиции задержали в селе Борзой Шатоевского района Найзулу Джангиреева, который уклонялся от трудовой повинности и подстрекал к этому население. Его брат, Гучик Джангиреев, призвал односельчан на помощь. После заявления Гучика: «Советской власти нет, можно действовать» — собравшаяся толпа обезоружила работников милиции, разгромила сельсовет и разграбила колхозный скот. С присоединившимися повстанцами из окрестных сел борзоевцы оказали вооруженное сопротивление опергруппе НКВД, однако, не выдержав ответного удара, рассеялись по лесам и ущельям, как и участники состоявшегося чуть позже аналогичного выступления в Бавлоевском сельсовете Итум-Калинского района{57}. [60]

Однако Исраилов не зря учился в Коммунистическом университете! Вспомнив высказывание Ленина «Дайте нам организацию революционеров, и мы перевернем Россию», он активно занялся партийным строительством. Свою организацию Исраилов строил по принципу вооруженных отрядов, охватывавших своей деятельностью определенный район или группу населенных пунктов. Основным звеном были аулкомы, или тройки-пятерки, проводившие антисоветскую и повстанческую работу на местах{58}.

Уже 28 января 1942 года Исраилов проводит в Орджоникидзе (ныне Владикавказ) нелегальное собрание, на котором учреждается «Особая партия кавказских братьев» (ОПКБ){59}. Как и положено уважающей себя партии, ОПКБ имела свой устав, программу, предусматривающую «создание на Кавказе свободной братской Федеративной республики государств братских народов Кавказа по мандату Германской империи», а также символику:

«Герб ОПКБ означает: ОРЁЛ

а) голова орла окружена изображением солнца с одиннадцатью золотыми лучами;

б) на лицевом крыле его рисованы пучком коса, серп, молот и ручка;

в) в его когтях правой ноги в захваченном виде нарисована ядовитая змея;

г) в его когтях левой ноги в захваченном виде нарисована свинья;

д) на спине между крыльями нарисованы вооруженные двое людей в кавказской форме, один из них в стреляющем виде в змею, а другой шашкой режет свинью... [61]

Объяснения ГЕРБА такое:

I. Орел в целом означает Кавказ.

II. Солнцем обозначается Свобода.

III. Одиннадцать солнечных лучей обозначают одиннадцать братских народов Кавказа.

IV. Коса обозначает скотовода-крестьянина;

Серп — хлебороба-крестьянина;

Молот — рабочего из кавказских братьев;

Ручка — наука и учеба для братьев Кавказа.

V. Ядовитая змея — обозначается большевик, потерпевший поражение.

VI. Свинья — обозначается русский варвар, потерпевший поражение.

VII. Вооруженные люди — обозначаются братья ОПКБ, ведущие борьбу с большевистским варварством и русским деспотизмом»{60}.

Позднее, чтобы лучше угодить вкусам будущих немецких хозяев, Исраилов переименовал свою организацию в «Национал-социалистическую партию кавказских братьев» (НСПКБ){61} . Ее численность, по данным НКВД, вскоре достигла 5000 человек{62}. Это вполне похоже на правду, если учесть, что в феврале 1944 года оперативной группой НКВД были захвачены списки членов НСПКБ по 20 аулам Итум-Калинского, Галанчожского, Шатоевского и Пригородного районов ЧИ АССР общей численностью 540 человек{63}, при том что только в Чечне (без Ингушетии) тогда насчитывалось около 250 аулов. [62]

Восстания 1942 года

Другой крупной антисоветской группировкой на территории Чечено-Ингушетии была созданная в ноябре 1941 года так называемая «Чечено-горская национал-социалистическая подпольная организация». Ее лидер Майрбек Шерипов, как и Исраилов, являлся представителем нового поколения. Сын царского офицера и младший брат знаменитого командира так называемой «Чеченской Красной Армии» Асланбека Шерипова, убитого в сентябре 1919 года в бою с деникинцами, родился в 1905 году. Так же как и Исраилов, вступил в ВКП(б), так же был арестован за антисоветскую пропаганду — в 1938 году, а в 1939 году освобожден за недоказанностью вины. Однако в отличие от Исраилова Шерипов имел более высокий общественный статус, являясь председателем Леспромсовета ЧИ АССР{64}.

Перейдя осенью 1941 года на нелегальное положение, Майрбек Шерипов объединил вокруг себя главарей банд, дезертиров, беглых уголовников, скрывавшихся на территории Шатоевского, Чеберлоевского и части Итум-Калинского районов, а также установил связи с религиозными и тейповыми авторитетами сел, пытаясь с их помощью склонить население к вооруженному выступлению против советской власти. Основная база Шерипова, где он скрывался и проводил вербовку единомышленников, находилась в Шатоевском районе. Там у него были широкие родственные связи{65}.

Шерипов неоднократно менял название своей организации: «Общество спасения горцев», «Союз освобожденных горцев», «Чечено-ингушский союз горских националистов» [63] и, наконец, как закономерный итог «Чечено-горская национал-социалистическая подпольная организация». В первом полугодии 1942 года он написал программу организации, в которой изложил ее идеологическую платформу, цели и задачи{66}.

После приближения фронта к границам республики, в августе 1942 года Шерипов сумел установить связь с вдохновителем ряда прошлых восстаний муллой и сподвижником имама Гоцинского Джавотханом Муртазалиевым, который с 1925 года находился со всей семьей на нелегальном положении. Воспользовавшись его авторитетом, он сумел поднять крупное восстание в Итум-Калинском и Шатоевском районах.

Восстание началось в селении Дзумской Итум-Калинского района. Разгромив сельсовет и правление колхоза, Шерипов повел сплотившихся вокруг него бандитов на районный центр Шатоевского района — селение Химой. 17 августа Химой был взят, повстанцы разгромили партийные и советские учреждения, а местное население разграбило и растащило хранившееся там имущество{67}. Захват райцентра удался благодаря предательству начальника отдела по борьбе с бандитизмом НКВД ЧИ АССР ингуша Идриса Алиева, поддерживавшего связь с Шериповым. За сутки до нападения он предусмотрительно отозвал из Химоя оперативную группу и войсковое подразделение, которые специально предназначались для охраны райцентра на случай налета{68}.

После этого около 150 участников мятежа во главе с Шериповым направились захватывать райцентр Итум-Кале [64] одноименного района, по пути присоединяя к себе повстанцев и уголовников. Итум-Кале полторы тысячи мятежников окружили 20 августа. Однако взять село они не смогли. Находившийся там небольшой гарнизон отбил все атаки, а подошедшие две роты обратили повстанцев в бегство{69}. Разгромленный Шерипов попытался объединиться с Исраиловым, однако органы госбезопасности смогли, наконец, организовать спецоперацию, в результате которой 7 ноября 1942 года главарь шатоевских бандитов был убит{70}.

Следующее восстание организовал в октябре того же года немецкий унтер-офицер Реккерт, заброшенный в августе в Чечню во главе диверсионной группы. Установив связь с бандой Расула Сахабова, он при содействии религиозных авторитетов завербовал до 400 человек и, снабдив их немецким оружием, сброшенным с самолетов, сумел поднять ряд аулов Веденского и Чеберлоевского районов. Однако благодаря принятым оперативно-войсковым мерам это вооруженное выступление было ликвидировано, Реккерт убит, а примкнувший к нему командир другой диверсионной группы Дзугаев арестован. Актив созданного Реккертом и Расулом Сахабовым повстанческого формирования в количестве 32 человек также был арестован, а сам Сахабов убит в октябре 1943 года его кровником Рамазаном Магомадовым, которому за это было обещано прощение бандитской деятельности{71}. [65]

Укрывательство диверсантов

После приближения линии фронта к границам республики немцы начали забрасывать на территорию Чечено-Ингушетии разведчиков и диверсантов. Эти диверсионные группы чрезвычайно благожелательно встречались местным населением. Перед забрасываемыми агентами были поставлены следующие задачи: создать и максимально усилить бандитско-повстанческие формирования и этим отвлечь на себя части действующей Красной Армии; провести ряд диверсий; перекрыть наиболее важные для Красной Армии дороги; совершать террористические акты и т.п.{72}.

Наибольшего успеха добилась группа Реккерта, о чем рассказано выше. Наиболее многочисленная разведывательно-диверсионная группа в количестве 30 парашютистов была заброшена 25 августа 1942 года на территорию Атагинского района близ села Чешки. Возглавлявший ее обер-лейтенант Ланге намеревался поднять массовое вооруженное восстание в горных районах Чечни. Для этого он установил связь с Хасаном Исраиловым, а также с предателем Эльмурзаевым{73}, который, будучи начальником Старо-Юртовского райотдела НКВД, в августе 1942 года перешел на нелегальное положение вместе с районным уполномоченным заготовительной конторы Гайтиевым и четырьмя милиционерами, забрав 8 винтовок и несколько миллионов рублей денег{74}.

Однако в этом начинании Ланге постигла неудача. Не выполнив намеченного и преследуемый чекистско-войсковыми подразделениями, обер-лейтенант с остатками [66] своей группы (6 человек, все немцы) сумел с помощью проводников-чеченцев во главе с Хамчиевым и Бельтоевым перейти через линию фронта обратно к немцам{75}. Не оправдал надежд и Исраилов, которого Ланге охарактеризовал как фантазера, а написанную им программу «кавказских братьев» назвал глупой{76}.

Тем не менее, пробираясь к линии фронта по аулам Чечни и Ингушетии, Ланге продолжал работу по созданию бандитских ячеек, которые он называл «группы абвер». Им были организованы группы: в селе Сурхахи Назрановского района в количестве 10 человек во главе с Раадом Дакуевым, в ауле Яндырка Сунженского района численностью 13 человек, в ауле Средние Ачалуки Ачалукского района в количестве 13 человек, в ауле Пседах того же района — 5 человек. В ауле Гойты ячейка из 5 человек была создана членом группы Ланге унтер-офицером Келлером{77}.

Одновременно с отрядом Ланге 25 августа 1942 года на территорию Галанчожского района была заброшена и группа Османа Губе{78}. Ее командир Осман Сайднуров (псевдоним Губе он взял, находясь в эмиграции), аварец по национальности, родился в 1892 году в селении Эрпели ныне Буйнакского района Дагестанской АССР в семье торговца мануфактурой. В 1915 году добровольно вступил в русскую армию. Во время Гражданской войны служил у Деникина в чине поручика, командовал эскадроном. В октябре 1919 года дезертировал, проживал в Тбилиси, а с 1921 года [67] после освобождения Грузии красными — в Турции, откуда в 1938 году был выслан за антисоветскую деятельность. После начала Великой Отечественной войны Осман Губе прошел курс обучения в немецкой разведывательной школе и был передан в распоряжение военно-морской разведки{79}.

На Османа Губе немцы возлагали особые надежды, планируя сделать его своим наместником на Северном Кавказе. Для поднятия авторитета в глазах местного населения ему даже разрешили выдавать себя за немецкого полковника. Однако планам этим не суждено было сбыться — в начале января 1943 года Осман Губе и его группа были арестованы органами госбезопасности{80}. Во время допроса несостоявшийся кавказский гауляйтер сделал красноречивое признание:

«Среди чеченцев и ингушей я без труда находил нужных людей, готовых предать, перейти на сторону немцев и служить им.

Меня удивляло: чем недовольны эти люди? Чеченцы и ингуши при Советской власти жили зажиточно, в достатке, гораздо лучше, чем в дореволюционное время, в чем я лично убедился после четырех месяцев с лишним нахождения на территории Чечено-Ингушетии.

Чеченцы и ингуши, повторяю, ни в чем не нуждаются, что бросалось в глаза мне, вспоминавшему тяжелые условия и постоянные лишения, в которых обреталась в Турции и Германии горская эмиграция. Я не находил иного объяснения, кроме того, что этими людьми из чеченцев и ингушей, настроениями изменческими в отношении своей Родины, руководили шкурнические соображения, желание при немцах сохранить хотя бы [68] остатки своего благополучия, оказать услугу, в возмещение которых оккупанты им оставили бы хоть часть имеющегося скота и продуктов, землю и жилища»{81}.

Вопреки уверениям Авторханова немцы широко практиковали и заброску на парашютах оружия для чеченских бандитов. Более того, чтобы произвести впечатление на местное население, они однажды даже сбросили мелкую разменную серебряную монету царской чеканки{82}.

Райком закрыт — все ушли в банду

Возникает резонный вопрос: а куда же все это время смотрели местные органы внутренних дел? НКВД Чечено-Ингушетии возглавлял тогда капитан госбезопасности Султан Албогачиев, ингуш по национальности, до этого работавший в Москве следователем. В этом качестве он отличался особой жестокостью. Особенно это проявилось во время следствия по делу академика Николая Вавилова. Именно он вместе с бывшим ответственным секретарем «Московского комсомольца» Львом Шварцманом, по словам сына Вавилова, пытал академика по 7–8 часов подряд{83}.

Усердие Албогачиева не прошло незамеченным — получив повышение, он накануне Великой Отечественной войны вернулся в родную республику. Однако вскоре выяснилось, что новоиспеченный нарком внутренних дел Чечено-Ингушетии отнюдь не горит желанием выполнять свои прямые обязанности по искоренению [69] бандитизма. Об этом свидетельствуют многочисленные протоколы заседаний бюро Чечено-Ингушского обкома ВКП(б):

— 15 июля 1941 года:

«Нарком тов. Албогачиев не укрепил организационно наркомат, не сплотил работников и не организовал активной борьбы с бандитизмом и дезертирством»{84}.

— начало августа 1941 года:

«Албогачиев, возглавляя НКВД, всеми путями отмежевывается от участия в борьбе с террористами»{85}.

— 9 ноября 1941 года:

«Наркомат внутренних дел (нарком т. Албогачиев) не выполнил постановления бюро Чечено-Ингушского обкома ВКП(б) от 25 июля 1941 года, борьба с бандитизмом до последнего времени строилась на пассивных методах, в результате бандитизм не только не ликвидирован, а, наоборот, активизировал свои действия»{86}.

В чем же была причина такой пассивности? В ходе одной из чекистско-войсковых операций военнослужащими 263-го полка Тбилисской дивизии войск НКВД лейтенантом Анекеевым и старшиной Нециковым был обнаружен вещмешок Исраилова-Терлоева с его дневником и перепиской. В этих документах находилось и письмо от Албогачиева следующего содержания:

«Дорогой Терлоев! Привет тебе! Я очень огорчен, что твои горцы раньше положенного времени начали восстание (Имеется в виду восстание октября 1941 года. — И. П. ). Я боюсь, что если ты не послушаешь меня, и мы, работники республики, будем разоблачены... [70]

Смотри, ради Аллаха, держи присягу. Не назови нас никому.

Ты же разоблачился сам. Ты действуй, находясь в глубоком подполье. Не дай себя арестовать. Знай, что тебя будут расстреливать. Связь держи со мной только через моих доверенных пособников.

Ты пиши мне письмо враждебного уклона, угрожая мне возможным, а я тоже начну преследовать тебя. Сожгу твой дом, арестую кое-кого из твоих родственников и буду выступать везде и всюду против тебя. Этим мы с тобой должны доказать, что будто мы непримиримые враги и преследуем друг друга.

Ты не знаешь тех орджоникидзевских агентов ГЕСТАПО, через которых, я тебе говорил, нужно послать все сведения о нашей антисоветской работе.

Пиши сведения об итогах настоящего восстания и пришли их мне, я их сразу сумею отослать по адресу в Германию. Ты порви мою записку на глазах моего посланника. Время опасное, я боюсь.

10.XI.1941 г.»{87}.

Под стать Албогачиеву (чью просьбу о враждебном письме Исраилов добросовестно выполнил) были и его подчиненные. О предательстве начальника отдела по борьбе с бандитизмом НКВД ЧИ АССР Идриса Алиева я уже упоминал. На районном уровне в органах внутренних дел республики также имелась целая плеяда изменников. Это начальники райотделов НКВД: Старо-Юртовского — Эльмурзаев, Шароевского — Пашаев, Итум-Калинского — Межиев, Шатоевского — Исаев, начальники райотделов милиции: Итум-Калинского — Хасаев, Чеберлоевского — Исаев, командир [71] истребительного батальона Пригородного райотдела НКВД Орцханов и многие другие{88}.

Что уж говорить о рядовых сотрудниках «органов»? Документы пестрят фразами типа:

«Сайдулаев Ахмад, работал оперуполномоченным Шатоевского РО НКВД, в 1942 году ушел в банду»{89}, «Иналов Анзор, уроженец с. Гухой Итум-Калинского района, бывший милиционер Итум-Калинского районного отделения НКВД, освободил своих родных братьев из КПЗ, арестованных за дезертирство, и скрылся, захватив оружие»{90} и т.п.

Не отставали от чекистов и местные партийные руководители. Как было сказано на этот счет в уже цитировавшейся записке Кобулова:

«При приближении линии фронта в августе — сентябре 1942 г. бросили работу и бежали 80 человек членов ВКП(б), в т.ч. 16 руководителей райкомов ВКП(б), 8 руководящих работников райисполкомов и 14 председателей колхозов»{91}.

Для справки: в это время ЧИ АССР включала в себя 24 района и город Грозный. Таким образом, со своих постов дезертировали ровно 2/3 первых секретарей райкомов. Можно предположить, что оставшиеся в основном были «русскоязычными», как, например, секретарь Ножай-Юртовского РК ВКП(б) Куролесов.

Особенно «отличилась» парторганизация Итум-Калинского района, где на нелегальное положение перешли первый секретарь райкома Тангиев, второй секретарь Садыков и другие партийные работники{92}. На [72] дверях местного партийного комитета впору было вывесить объявление: «Райком закрыт — все ушли в банду».

В Галашкинском районе после получения повесток о явке в республиканский военкомат бросили работу и скрылись третий секретарь райкома ВКП(б) Харсиев, инструктор райкома и депутат Верховного Совета ЧИ АССР Султанов, зам. председателя райисполкома Евлоев, секретарь райкома ВЛКСМ Цичоев и ряд других ответственных работников. Другие же работники района, такие, как заведующий организационно-инструкторским отделом райкома ВКП(б) Вишагуров, председатель райисполкома Албаков, районный прокурор Аушев, оставаясь на своих местах, вступили в преступную связь с уже упомянутым руководителем разведывательно-диверсионной группы Османом Губе и были им завербованы для подготовки вооруженного восстания в тылу Красной Армии{93}.

Столь же предательски повела себя и местная интеллигенция. Сотрудник редакции газеты «Ленинский путь» Эльсбек Тимуркаев вместе с Авторхановым ушел к немцам, нарком просвещения Чантаева и нарком соцобеспечения Дакаева были связаны с Авторхановым и Шериповым, знали об их преступных намерениях и оказывали им помощь{94}.

Зачастую предатели даже не пытались прикрываться высокими словами о борьбе за свободу и откровенно выставляли напоказ свои шкурные интересы. Так, Майрбек Шерипов, переходя осенью 1941 года на нелегальное положение, цинично объяснил своим приверженцам:

«Мой брат, Шерипов Асланбек, в 1917 году [73] предвидел свержение царя, поэтому стал бороться на стороне большевиков, я тоже знаю, что Советской власти пришел конец, поэтому хочу идти навстречу Германии»{95}.

Подобные примеры можно приводить бесконечно, но думается, что изложенного с лихвой хватит, чтобы убедиться в массовом предательстве чеченцев и ингушей в годы Великой Отечественной войны. Выселение эти народы заслужили полностью. Тем не менее, невзирая на факты, нынешние радетели «репрессированных народов» продолжают твердить о том, как бесчеловечно было карать всю нацию за преступления ее «отдельных представителей». Один из излюбленных аргументов этой публики — ссылка на незаконность подобного коллективного наказания.

Гуманное беззаконие

Строго говоря, это действительно так: никакими советскими законами массовое выселение чеченцев и ингушей не предусматривалось. Однако давайте посмотрим, что бы вышло, вздумай власти действовать в 1944 году по закону.

Как мы уже выяснили, большинство чеченцев и ингушей призывного возраста уклонились от воинской службы или дезертировали. Что полагается в условиях военного времени за дезертирство? Расстрел или штрафная рота. Применялись ли эти меры к дезертирам других национальностей? Да, применялись. Бандитизм, организация восстаний, сотрудничество с противником во время войны также наказывались по всей строгости. Как и менее тяжкие преступления вроде [74] членства в антисоветской подпольной организации или хранения оружия. Пособничество в совершении преступлений, укрывательство преступников, наконец, недонесение, также карались Уголовным кодексом. А уж в этом были замешаны практически все взрослые чеченцы и ингуши.

Получается, что обличители сталинского произвола, по сути, сожалеют о том, что несколько десятков тысяч чеченских мужчин не были на законных основаниях поставлены к стенке! Впрочем, скорее всего, они просто полагают, что закон писан только для русских и прочих граждан «низшего сорта», а на гордых жителей Кавказа он не распространяется. Судя по нынешним амнистиям для чеченских боевиков, а также раздающимся с завидной регулярностью призывам «решить проблему Чечни за столом переговоров» с бандитскими главарями, так оно и есть.

Итак, с точки зрения формальной законности кара, постигшая в 1944 году чеченцев и ингушей, была гораздо мягче той, что полагалась им согласно Уголовному кодексу. Поскольку в этом случае практически все взрослое население следовало расстрелять или отправить в лагеря. После чего из республики по соображениям гуманности пришлось бы вывозить и детей.

А с моральной точки зрения? Может, стоило «простить» народы-предатели? Только вот что бы при этом подумали миллионы семей погибших солдат, глядя на отсидевшихся в тылу чеченцев и ингушей? Ведь в то время, как оставшиеся без кормильцев русские семьи голодали, «доблестные» горцы торговали на рынках, без зазрения совести спекулируя сельхозпродуктами. Согласно агентурным данным, накануне депортации у многих чеченских и ингушских семей скопились крупные [75] суммы денег, у некоторых — по 2–3 миллиона рублей{96}.

Впрочем, и в то время у чеченцев находились «заступники». Например, заместитель начальника Отдела по борьбе с бандитизмом НКВД СССР P. A. Руденко. Выехав 20 июня 1943 года в командировку в Чечено-Ингушетию, по возвращении он представил 15 августа на имя своего непосредственного начальника В. А. Дроздова доклад, где говорилось, в частности, следующее:

«Рост бандитизма надо отнести за счет таких причин, как недостаточное проведение партийно-массовой и разъяснительной работы среди населения, особенно в высокогорных районах, где много аулов и селений расположены далеко от райцентров, отсутствие агентуры, отсутствие работы с легализованными бандгруппами... допускаемые перегибы в проведении чекистско-войсковых операций, выражающиеся в массовых арестах и убийствах лиц, ранее не состоявших на оперативном учете и не имеющих компрометирующего материала. Так, с января по июнь 1943 г. было убито 213 чел., из них на оперативном учете состояли только 22 человека...»{97}

Таким образом, по мнению Руденко, стрелять можно только в тех бандитов, которые состоят на учете, а с прочими — вести партийно-массовую работу. Если же вдуматься, то из доклада следует прямо противоположный вывод — реальное количество чеченских и ингушских бандитов было в десять раз больше, чем число состоявших на оперативном учете: как известно, ядро банд составляли профессиональные абреки, к которым [76] для участия в конкретных операциях присоединялось местное население.

В отличие от сетовавшего на «недостаточное проведение партийно-массовой и разъяснительной работы» Руденко родившиеся и выросшие на Кавказе Сталин и Берия совершенно правильно понимали психологию горцев с ее принципами круговой поруки и коллективной ответственности всего рода за преступление, совершенное его членом. Потому и приняли решение о ликвидации Чечено-Ингушской АССР. Решение, обоснованность и справедливость которого вполне осознавались самими депортируемыми. Вот какие слухи циркулировали в то время среди местного населения:

«Советская власть нам не простит. В армии не служим, в колхозах не работаем, фронту не помогаем, налогов не платим, бандитизм кругом. Карачаевцев за это выселили — и нас выселят»{98}.

Операция «Чечевица»

Итак, решение о выселении чеченцев и ингушей было принято. Началась подготовка к операции, получившей кодовое название «Чечевица». Ответственным за ее осуществление был назначен комиссар госбезопасности 2-го ранга И. А. Серов, а его помощниками — комиссары госбезопасности 2-го ранга Б. З. Кобулов, С. Н. Круглов и генерал-полковник А. Н. Аполлонов, каждый из которых возглавил один из четырех оперативных секторов, на которые была разделена территория республики. Контролировал ход операции лично Л. П. Берия. В качестве предлога для ввода войск было объявлено о проведении учений в горных условиях. Сосредоточение [77] войск на исходных позициях началось примерно за месяц до начала активной фазы операции{99}.

В первую очередь необходимо было произвести точный учет населения. 2 декабря 1943 года Кобулов и Серов доложили из Владикавказа, что созданные для этой цели оперативно-чекистские группы приступили к работе. При этом выяснилось, что за два предыдущих месяца в республике было легализовано около 1300 бандитов, скрывавшихся в лесных и горных массивах, в том числе и «ветеран» бандитского движения Джавотхан Муртазалиев, вдохновитель ряда прошлых антисоветских выступлений, включая восстание в августе 1942 года. При этом в процессе легализации бандиты сдавали лишь незначительную часть своего оружия, остальное же припрятывали до лучших времен{100}.

«17.II — 44 года

Товарищу Сталину

Подготовка операции по выселению чеченцев и ингушей заканчивается. После уточнения взято на учет подлежащих переселению 459 486 человек, включая проживающих в районах Дагестана, граничащих с Чечено-Ингушетией, и в городе Владикавказе. На месте мною проверяется состояние дел по подготовке переселения и принимаются необходимые меры.

Учитывая масштабы операции и особенность горных районов, решено выселение провести (включая посадку людей в эшелоны) в течение 8 дней, в пределах которых в первые 3 дня будет закончена операция по всем низменным и предгорным районам и частично по некоторым поселениям горных районов, с охватом свыше 300 тысяч человек. В остальные 4 дня будут [78] проведены выселения по всем горным районам с охватом оставшихся 150 тысяч человек.

В период проведения операции в низменных районах, т.е. в первые 3 дня, все населенные пункты горных районов, где выселение будет начато на 3 дня позже, будут блокированы уже заблаговременно введенными туда войсковыми командами под начальством чекистов.

Среди чеченцев и ингушей отмечается много высказываний, в особенности связанных с появлением войск. Часть населения реагирует на появление войск в соответствии с официальной версией, согласно которой якобы проводятся учебные маневры частей Красной Армии в горных условиях. Другая часть населения высказывает предположение о выселении чеченцев и ингушей. Некоторые считают, что будут выселять бандитов, немецких пособников и другой антисоветский элемент.

Отмечено большое количество высказываний о необходимости оказать сопротивление выселению. Все это в намечаемых оперативно-чекистских мероприятиях нами учтено.

Приняты все необходимые меры к тому, чтобы выселение вести организованно, в указанные выше сроки и без серьезных инцидентов. В частности, к выселению будут привлечены 6–7 тысяч дагестанцев и 3 тысячи осетин из колхозного и сельского актива районов Дагестана и Северной Осетии, прилегающих к Чечено-Ингушетии, а также сельские активисты из числа русских в тех районах, где имеется русское население. Русские, дагестанцы и осетины также будут частично использованы для охраны скота, жилья и хозяйств выселяемых. В ближайшие дни подготовка к [79] проведению операции будет полностью закончена, и выселение намечено начать 22 или 23 февраля.

Учитывая серьезность операции, прошу разрешить мне остаться на месте до завершения операции, хотя бы в основном, т.е. до 26–27 февраля.

НКВД СССР. Берия»{101}.

Показательный момент: для помощи в выселении привлекаются дагестанцы и осетины. Ранее для борьбы с чеченскими бандами в сопредельных районах Грузии привлекались отряды тушинцев и хевсур. Похоже, что бандитствующие обитатели Чечено-Ингушетии сумели настолько досадить всем окрестным народностям, что те с радостью готовы были помочь спровадить своих беспокойных соседей куда-нибудь подальше.

Наконец все было готово:

«22.II.1944 г.

Товарищу Сталину

Для успешного проведения операции по выселению чеченцев и ингушей после Ваших указаний в дополнение к чекистско-войсковым мероприятиям проделано следующее:

1. Мной был вызван председатель Совнаркома Моллаев, которому сообщил решение правительства о чеченцах и ингушах и мотивах, которые легли в основу этого решения. Моллаев после моего сообщения прослезился, но взял себя в руки и обещал выполнить все задания, которые ему будут даны в связи с выселением. (По данным НКВД, накануне жена этого «плачущего [80] большевика» купила золотой браслет стоимостью 30 тысяч рублей{102}. — И. П.). Затем в Грозном вместе с ним были намечены и созваны 9 руководящих работников из чеченцев и ингушей, которым было объявлено о ходе выселения чеченцев и ингушей и причинах их выселения. Им было предложено принять активное участие в доведении до населения решения правительства о выселении, порядок выселения, условия устройства в местах нового расселения, а также была поставлена задача:

Во избежание эксцессов призывать население к неуклонному выполнению распоряжений работников, возглавляющих выселение.

Присутствовавшие работники выразили готовность приложить свои усилия для выполнения предлагаемых мер и уже практически приступили к работе. 40 республиканских партийных и советских работников из чеченцев и ингушей нами прикреплены к 24 районам с задачей подобрать из местного актива по каждому населенному пункту 2–3 человека, которые должны будут в день выселения до начала операции на специально собранных нашими работниками сходах мужчин выступить с соответствующим разъяснением решения правительства о выселении.

Кроме того, мною проведена беседа с наиболее влиятельными в Чечено-Ингушетии высшими духовными лицами Арсановым Баудином, Яндаровым Абдул-Гамидом и Гайсумовым Аббасом, которым также было объявлено о решении правительства и, после соответствующей обработки, предложено провести необходимую работу среди населения через связанных с ними мулл и других местных «авторитетов». [81]

Перечисленные духовные лица в сопровождении наших работников уже приступили к работе с муллами и мюридами, обязывая их призывать население к подчинению распоряжениям власти. Как партийно-советским работникам, так и духовным лицам, используемым нами, обещаны некоторые льготы по переселению (несколько будет увеличена норма разрешенных к вывозу вещей). Необходимые для проведения выселения войска, оперработники и транспорт стянуты непосредственно в места операции, командно-оперативный состав соответственно проинструктирован и готов к проведению операции. Выселение начинаем с рассвета 23 февраля. С двух часов ночи на 23 февраля все населенные пункты будут оцеплены, заранее намеченные места засад и дозоров будут заняты опергруппами с задачей воспрепятствовать выходу населения за территорию населенных пунктов. На рассвете мужчины будут созваны нашими оперработниками на сходы, где им на родном языке будет объявлено решение правительства о выселении чеченцев и ингушей. В высокогорных районах сходы созываться не будут в силу большой разбросанности населенных пунктов.

После этих сходов будет предложено выделить 10–15 человек для объявления семьям собравшихся о сборе вещей, а остальная часть схода будет разоружена и доставлена к местам погрузки в эшелоны. Изъятие намеченных к аресту антисоветских элементов в основном закончено. Считаю, что операция по выселению чеченцев и ингушей будет проведена успешно.

Берия»{103}. [82]

Каждая оперативная группа, состоящая из одного оперработника и двух бойцов войск НКВД, должна была произвести выселение четырех семей. Технология действий опергрупп была следующей. По прибытии в дом выселяемых производился обыск, в ходе которого изымалось огнестрельное и холодное оружие, валюта, антисоветская литература. Главе семьи предлагалось выдать участников созданных немцами отрядов и лиц, помогавших фашистам. Здесь же объявлялась причина выселения: «В период немецко-фашистского наступления на Северный Кавказ чеченцы и ингуши в тылу Красной Армии проявили себя антисоветски, создавали бандитские группы, убивали бойцов Красной Армии и честных советских граждан, укрывали немецких парашютистов». Затем имущество и люди — в первую очередь женщины с грудными детьми — грузились на транспортные средства и под охраной направлялись к месту сбора. С собой разрешалось брать продовольствие, мелкий бытовой и сельскохозяйственный инвентарь из расчета 100 кг на каждого человека, но не более полутонны на семью. Деньги и бытовые драгоценности изъятию не подлежали. На каждую семью составлялось по два экземпляра учетных карточек, где отмечались все, в том числе и отсутствующие, домочадцы, обнаруженные и изъятые при обыске вещи. На сельскохозяйственное оборудование, фураж, крупный рогатый скот выдавалась квитанция для восстановления хозяйства по новому месту жительства. Оставшееся движимое и недвижимое имущество переписывалось представителями приемной комиссии. Все подозрительные лица подвергались аресту. В случае сопротивления или попыток к бегству виновные расстреливались на месте без каких-либо окриков и предупредительных выстрелов{104}. [83]

«23.II.1944 г.

Товарищу Сталину

Сегодня, 23 февраля, на рассвете начали операцию по выселению чеченцев и ингушей. Выселение проходит нормально. Заслуживающих внимания происшествий нет. Имело место 6 случаев попытки к сопротивлению со стороны отдельных лиц, которые пресечены арестом или применением оружия. Из намеченных к изъятию в связи с операцией лиц арестовано 842 человека. На 11 часов утра вывезено из населенных пунктов 94 741 человек, т.е. свыше 20% подлежащих выселению, погружено в железнодорожные эшелоны из этого числа 20 023 человека.

Берия»{105}.

Невзирая на то, что подготовка к операции велась в условиях строжайшей секретности, полностью избежать утечки информации не удалось. Согласно агентурным данным, поступавшим в НКВД накануне выселения, привыкшие к вялым и нерешительным действиям властей чеченцы были настроены весьма воинственно. Так, легализованный бандит Исханов Саидахмед пообещал: «При попытке меня арестовать я не сдамся живым, буду держаться, сколько могу. Немцы сейчас отступают с таким расчетом, чтобы Красную Армию весной уничтожить. Надо во что бы то ни стало держаться». Житель же аула Нижний Лод Джамолдинов Шаца заявил: «Нам надо готовить народ к тому, чтобы в первый же день выселения поднять восстание»{106}.

В сегодняшних публикациях нет-нет да и промелькнет [84] восхищенный рассказ о том, как свободолюбивые чеченцы героически сопротивлялись депортации:

«Беседовал я с моим добрым знакомым, бывшим офицером-пограничником, который в 1943-м участвовал в выселении чеченцев. Из его рассказа я, помимо всего прочего, впервые узнал, каких потерь стоила «нам» эта акция, какую мужественную борьбу вел чеченский народ, с оружием в руках защищая каждый дом, каждый камень»{107}.

На самом деле это всего лишь сказки, призванные потешить уязвленное самолюбие «воинственных горцев». Стоило властям продемонстрировать свою силу и твердость, как гордые джигиты послушно отправились к сборным пунктам, даже не помышляя о сопротивлении. С теми немногими, кто сопротивлялся, особо не церемонились:

«В Кучалойском районе при оказании вооруженного сопротивления убиты легализованные бандиты Басаев Абу Бакар и Нанагаев Хамид. У убитых изъяты: винтовка, револьвер и автомат»{108}.

«При нападении на оперативную группу в Шалинском районе убит один чеченец и тяжело ранен один. В Урус-Мордановском районе при попытке к бегству убито четыре человека. В Шатоевском районе при попытке к нападению на часовых убит один чеченец. Легко ранены два наших сотрудника (кинжалами)»{109}.

«При отправлении эшелона СК-241 со ст. Яны-Кургаш Ташкентской ж.д. спецпереселенец Кадыев пытался бежать из эшелона. При задержании Кадыев пытался нанести удар камнем красноармейцу Карбенко, [85] вследствие чего было применено оружие. Выстрелом Кадыев был ранен и в больнице умер»{110}.

В целом же в ходе депортации были убиты при сопротивлении или попытке к бегству всего лишь 50 человек{111}.

Неделю спустя операция в основном была завершена:

«29.II.1944

Товарищу Сталину

1. Докладываю об итогах операции по выселению чеченцев и ингушей. Выселение было начато 23 февраля в большинстве районов, за исключением высокогорных населенных пунктов.

По 29 февраля выселено и погружено в железнодорожные эшелоны 478 479 человек, в том числе 91 250 ингушей и 387 229 чеченцев.

Погружено 177 эшелонов, из которых 159 эшелонов уже отправлены к месту нового поселения.

Сегодня отправлен эшелон с бывшими руководящими работниками и религиозными авторитетами Чечено-Ингушетии, которые нами использовались при проведении операции.

Из некоторых пунктов высокогорного Галанчожского района остались невывезенными 6 тыс. чеченцев, в силу большого снегопада и бездорожья, вывоз и погрузка которых будет закончена в 2 дня. Операция прошла организованно и без серьезных случаев сопротивления или других инцидентов. Случаи попытки к бегству и укрытию от выселения носили единичный характер и без исключения были пресечены. Проводится проческа лесных районов, где временно оставлено до [86] гарнизона войск НКВД и опергруппа чекистов. За время подготовки и проведения операции арестовано 2016 человек антисоветского элемента из числа чеченцев и ингушей, изъято огнестрельного оружия 20 072 единицы, в том числе: винтовок 4868, пулеметов и автоматов 479.

Граничащее с Чечено-Ингушетией население отнеслось к выселению чеченцев и ингушей одобрительно.

Руководители советских и партийных органов Северной Осетии, Дагестана и Грузии уже приступили к работе по освоению отошедших к этим республикам районов.

2. Для обеспечения подготовки и успешного проведения операции по выселению балкарцев приняты все необходимые меры. Подготовительная работа будет закончена до 10 марта, и с 10 по 15 марта будет проведено выселение балкарцев.

Сегодня заканчиваем здесь работу и выезжаем на один день в Кабардино-Балкарию и оттуда в Москву.

Л. Берия»{112}.

Обращает на себя внимание количество изъятого оружия, которого с лихвой хватило бы на целую дивизию. Нетрудно догадаться, что все эти стволы предназначались отнюдь не для защиты стад от волков.

Батальон, запихнутый в конюшню

Разумеется, вне зависимости от реальной вины чеченцев и ингушей в глазах нынешних поборников демократии их депортация выглядит неслыханным злодеянием. Увы, эпоха «перестройки» с ее вакханалией [87] разнузданного антисталинизма безвозвратно ушла. Опять же, «подвиги» нынешних борцов за «независимую Ичкерию» отнюдь не прибавляют им популярности. Все большее количество наших сограждан начинает склоняться к мысли, что тогдашнее выселение было вполне оправданным.

Стремясь любой ценой не допустить подобного сдвига в общественном мнении, либеральная пропаганда прибегает к сочинению разного рода страшилок о преступлениях сталинских опричников. Так, на страницы газет регулярно вбрасывается душераздирающая история про зверское уничтожение населения чеченского аула Хайбах:

«В 1944 году в конюшне высокогорного аула Хайбах были заживо сожжены 705 человек.

Старики, женщины и дети высокогорного аула Хайбах не могли спуститься с гор и тем самым срывали планы депортации. О том, что с ними случилось потом, рассказывает руководитель поискового центра «Подвиг» Международного союза ветеранов войн и вооруженных сил, возглавивший в 1990 году чрезвычайную комиссию по расследованию геноцида в Хайбахе, Степан Кашурко»{113}.

Прежде чем ломать голову над вопросом, каким образом палачам из НКВД удалось затолкать целый батальон чеченцев в деревянную конюшню маленького высокогорного аула, вспомним обстановку, в которой действовала «чрезвычайная комиссия» во главе с господином Кашурко. 1990 год, канун развала Союза, невиданный всплеск национализма... Всюду создаются «народные фронты», старательно вспоминаются действительные, [88] а чаще вымышленные обиды. Национально-озабоченная публика с энтузиазмом занимается выкапыванием безымянных трупов, объявляя их «жертвами сталинских репрессий». Стоит ли удивляться явным нелепостям и несуразностям, тем более что главные из них еще впереди:

«Мы кинулись на пепелище. К ужасу, моя нога провалилась в грудную клетку сгоревшего человека. Кто-то закричал, что это его жена. Я с трудом высвободился из этого капкана. Очевидец сожжения Дзияудин-Мальсагов (бывший замнаркома юстиции) рассказал плачущим старикам, что он пережил на этом месте 46 лет назад, когда его прикомандировали в помощь НКГБ. Людей прорвало. Говорили о сгоревших матерях, женах, отцах, дедах...»{114}

Что с точки зрения здравого смысла должен сделать любой чеченец, знающий, что его жену сожгли в этом ауле? Особенно учитывая отношение жителей Кавказа к родственным связям? Естественно, при первой же возможности, то есть сразу после возвращения из ссылки, отправиться в Хайбах, чтобы найти ее останки и по-человечески похоронить. А не оставлять их на несколько десятилетий незахороненными на пепелище, чтобы потом по ним топтались всякие досужие журналисты.

Не менее интересно, как удалось с первого взгляда столь уверенно опознать сгоревший труп, пролежавший почти полвека под открытым небом? И мог ли Кашурко с его познаниями в криминалистике самостоятельно и без подсказки отличить скелет сгоревшей сорок с лишним лет назад чеченской женщины от, скажем, скелета сожженного неделю назад русского раба? [89]

Кстати, биография самого председателя «чрезвычайной комиссии» тоже выглядит весьма подозрительной.

«Накануне 20-летия Победы маршала Конева назначили председателем Центрального штаба Всесоюзного похода по дорогам войны. Я был капитан-лейтенантом ВМФ в запасе, журналистом»{115}.

Итак, по собственным словам Кашурко, в 1965 году он находился в запасе, в звании капитан-лейтенанта. Однако в последующие годы Степан Савельевич сделал прямо-таки феерическую карьеру. В 2005-м, согласно справке «Новой газеты», он уже капитан 1-го ранга в отставке{116}. В следующем году мы встречаем его уже в звании адмирала{117}. Завершил же свой жизненный путь «большой и искренний друг чеченцев и ингушей» в звании генерал-полковника{118}.

Таким образом, перед нами либо самозванец, либо человек сомнительного психического здоровья. Тем не менее излагаемый им бред всерьез тиражируется нынешними СМИ.

Похищение с того света

Однако продолжим рассказ Кашурко:

«Чеченцы просили привезти к ним Гвишиани, пусть посмотрит людям в глаза. Я пообещал выполнить просьбу. [90]

— Невероятно. Вы собирались пригласить Гвишиани в Хайбах?

— Мы решили выкрасть его. С помощью Звиада Гамсахурдиа прибыли в роскошный дом. Но судьба уберегла палача от ответа — мы опоздали: разбитый параличом, он скончался. В Хайбах мы вернулись через три дня. Горцы сказали только: «Шакалу шакалья смерть!» Под дробь барабана мы сожгли на том месте, откуда он командовал: «Огонь!», его полутораметровый портрет»{119}.

Если вы думаете, что господин Кашурко чистосердечно признался в совершении преступления — подготовке похищения человека, и теперь его можно привлечь к ответственности в соответствии с действующим Уголовным кодексом РФ, то глубоко ошибаетесь. Любой адвокат в два счета докажет, что на самом деле его подзащитный себя оговаривает. Похитить человека, который к тому времени уже 24 года как мертв, можно, разве что выкопав его из могилы или слетав на тот свет. Дело в том, что бывший в 1937 году начальником личной охраны Берии Михаил Максимович Гвишиани, которому чеченолюбивая общественность приписывает сожжение Хайбаха, умер еще в сентябре 1966 года{120}. Более того, это был известнейший в Грузии человек — сват Косыгина и тесть Примакова. Не знать о том, что он давно скончался, Гамсахурдиа просто не мог. Следовательно, мы имеем дело с откровенным враньем.

Кстати, чтобы выселить или уничтожить небольшой аул, достаточно роты, которой, по логике вещей, должен [91] командовать капитан. Однако, по мнению современных сказочников, «палач Хайбаха» носил гораздо более высокое звание. Согласно книге «Непокоренная Чечня», написанной неким Усмановым, на момент совершения своего злодеяния он был полковником: «За эту «доблестную» операцию ее руководитель полковник Гвишиани был удостоен правительственной награды и повышен в звании»{121}. У другого «правозащитника» Павла Поляна он уже генерал-полковник — по его версии, Хайбах сожгли «внутренние войска под командой генерал-полковника М. Гвишиани»{122}.

Правда, два года спустя Полян, надо полагать, все-таки удосужился прочесть справочник, составленный его коллегами по «Мемориалу» и узнать, что в описываемое время Гвишиани носил звание комиссара госбезопасности 3-го ранга. В передаче радио «Свобода» от 3 августа 2003 года он излагает дело так:

«Имеются свидетельства, что в ряде аулов войска НКВД мирное население ликвидировали фактически, и в том числе таким варварским способом, как сожжение. Сравнительно недавно широкую огласку получила такого рода операция в ауле Хайбах, занесенном снегами. Не будучи в состоянии обеспечить транспортировку его жителей, внутренние войска, а ими командовал комиссар госбезопасности третьего ранга Гвишиани, согнали около двухсот человек, а по другим данным, около шестисот-семисот человек в конюшню, там их заперли и подожгли... И в литературу введено, правда без ссылки на источники, совершенно секретное письмо Гвишиани Берии:

«Только для ваших глаз. Ввиду нетранспортабельности и в целях неукоснительного выполнения в срок [92] операции «Горы» вынужден был ликвидировать более семисот жителей в местечке Хайбах. Полковник Гвишиани».

Надо полагать, что «Горы» — это подназвание подчасти операции, которая в целом называлась «Чечевица».

Фальшивка по-брайтонски

Что ж, давайте проанализируем текст этого «письма Гвишиани Берии». Первая же его фраза вызывает чувство глубокого недоумения. В самом деле, слова «только для ваших глаз» уместны в любовной записке из какой-нибудь оперетты, а отнюдь не в документе НКВД. Каждый, кто служил в армии или хотя бы посещал занятия на военной кафедре, знает, что в нашей стране использовались следующие грифы секретности: «секретно», «совершенно секретно», «совершенно секретно особой важности». Впрочем, гриф «только для ваших глаз» («For Your Eyes Only») действительно существует в природе. Он используется в секретных документах в Соединенных Штатах Америки.

Таким образом, можно с уверенностью предположить, что указанное «письмо» было сфабриковано в США, причем первоначально оно было написано по-английски и лишь затем переведено на русский язык. В этом случае сразу становятся понятны и другие имеющиеся в нем несообразности.

Так, Хайбах почему-то именуется «местечком». Между тем во всех виденных мною документах чеченские населенные пункты обозначаются как аулы, хутора, селения, однако термин «местечко» нигде не встречается. Сам Гвишиани, коренной грузин, вряд ли мог употребить подобное слово. Другое дело, если автором «документа» про сожженный Хайбах является какой-нибудь проживающий на Брайтон-Бич уроженец Жмеринки. [93]

Вполне естественно, что загадочное для американского обывателя звание «комиссар госбезопасности 3-го ранга» превращается в «полковника», хотя на самом деле оно соответствовало званию генерал-лейтенанта. Кроме того, сочинитель «письма» не знал, что операция по выселению чеченцев называлась «Чечевица», и поэтому придумал для нее название «Горы».

Самое же главное, что других документальных доказательств уничтожения жителей чеченских аулов во время депортации, кроме этой филькиной грамоты, не существует. Если даже главный «реабилитатор», бывший секретарь ЦК КПСС Александр Яковлев, имея допуск ко всем архивам с правом публиковать содержимое любого из них, заявляет, что документы о сожжении чеченских аулов есть, но не приводит ни их самих, ни хотя бы ссылок, то речь явно идет о плодах его больной фантазии{123}.

Впрочем, защитников прав униженных и оскорбленных народов все эти доводы ничуть не убедят. Главный пропагандист мифа о сожженном Хайбахе не в ладах с головой? Ничего страшного. Нет документов? Тем хуже для документов! Они, разумеется, уничтожены или до сих пор хранятся в наисверхсекретнейшей особой папке.

На новом месте

Но вернемся к судьбе депортируемых. Львиная доля выселенных чеченцев и ингушей была направлена в Среднюю Азию — 402 922 человека в Казахстан, 88 649 — в Киргизию{124}. [94]

Если верить обличителям «преступлений тоталитаризма», выселение чеченцев и ингушей сопровождалось их массовой гибелью — во время перевозки к новому месту жительства якобы погибла чуть ли не треть, а то и половина депортируемых. Это не соответствует действительности. На самом деле, согласно документам НКВД, во время транспортировки умерло 1272 спецпереселенца, или 0,26% от их общего числа{125}.

Утверждения, будто эти цифры занижены, так как умерших якобы без регистрации выбрасывали из вагонов, просто несерьезны. В самом деле, поставьте себя на место начальника эшелона, который принял в исходном пункте одно количество спецпереселенцев, а доставил к месту назначения меньшее число. Ему сразу же задали бы вопрос: а где недостающие люди? Умерли, говорите? А может, сбежали? Или освобождены вами за взятку? Поэтому все случаи гибели депортируемых в пути документировались.

Ну а что же те немногие чеченцы и ингуши, которые действительно честно воевали в рядах Красной Армии? Вопреки общепринятому мнению они отнюдь не подвергались поголовному выселению. Многие из них освобождались от статуса спецпоселенцев, однако лишались при этом права проживания на Кавказе. Так, например, за боевые заслуги была снята с учета на спецпоселение семья командира минометной батареи капитана У. А. Оздоева, имевшего пять государственных наград. Ей разрешалось проживание в Ужгороде. Подобных случаев было множество{126}. Не выселялись также чеченки и ингушки, состоящие в браке с лицами других национальностей{127}. [95]

Еще один миф, касающийся депортации, связан с якобы мужественным поведением чеченских бандитов и их лидеров, сумевших избежать депортации и партизанивших чуть ли не до возвращения чеченцев из ссылки. Конечно, кое-кто из чеченцев или ингушей мог все эти годы скрываться в горах. Однако даже если это и так, то вреда от них не было — сразу после выселения уровень бандитизма на территории бывшей ЧИ АССР снизился до характерного для «спокойных» регионов.

Большинство бандитских главарей были либо убиты, либо арестованы во время депортации. Дольше других скрывался лидер Национал-социалистической партии кавказских братьев Хасан Исраилов. В ноябре 1944 года он отправил начальнику УНКВД Грозненской области В. А. Дроздову униженное и слезливое письмо:

«Здравствуйте. Желаю Вам, дорогой Дроздов, я писал телеграммы в Москву. Прошу передать их по адресам и через Яндарова прислать мне расписки почтой с копией Вашей телеграммы. Дорогой Дроздов, я прошу Вас сделать все возможное и для того, чтобы добиться из Москвы прощения за мои грехи, ибо не так велики, как рисуются. Прошу прислать мне через Яндарова копировальной бумаги 10–20 штук, доклад Сталина от 7 ноября 1944 года, военно-политические журналы и брошюры не менее 10 штук, химических карандашей 10 штук.

Дорогой Дроздов, прошу сообщить мне о судьбе Хусейна и Османа, где они, осуждены ли они или нет.

Дорогой Дроздов, я нуждаюсь в лекарстве против туберкулезной бациллы, пришли наилучшее лекарство.

С приветом — писал Хасан Исраилов (Терлоев)»{128}. [96]

Однако эта просьба осталась без ответа. 15 декабря 1944 года главарь чеченских бандитов был смертельно ранен в результате спецоперации. 29 декабря бывшие члены банды Хасана Исраилова выдали его труп НКВД. После опознания он был похоронен в Урус-Мартане{129}.

Но может быть, обеспечив минимальные потери чеченцев и ингушей при выселении, власти специально морили их на новом месте? Действительно, смертность спецпереселенцев там оказалась весьма высокой. Хотя, конечно, погибла не половина и не треть высланных. К 1 января 1953 года на поселении находилось 316 717 чеченцев и 83 518 ингушей{130}. Таким образом, общее количество выселенных сократилось примерно на 90 тысяч человек. Впрочем, не следует считать, будто все они умерли. Во-первых, часть депортированных была учтена дважды. Из-за этого их численность оказалась завышенной. К 1 октября 1948 года из числа выселенных с Северного Кавказа 32 981 человек был исключен из списков как дважды учитывавшийся в момент первоначального вселения{131}, а еще 7018 человек были освобождены{132}.

Чем же была вызвана высокая смертность? Сознательного уничтожения чеченцев и ингушей не было. Дело в том, что сразу после войны СССР поразил жестокий голод. В этих условиях государство должно было в первую очередь заботиться о лояльных гражданах, а чеченцы и прочие поселенцы во многом оказались предоставлены сами себе. Естественно, традиционное [97] отсутствие трудолюбия и привычка добывать пропитание разбоем и грабежом отнюдь не способствовали их выживанию. Тем не менее постепенно переселенцы обжились на новом месте, и перепись 1959 года дает уже большую цифру чеченцев и ингушей, чем было на момент выселения: 418,8 тыс. чеченцев, 106 тыс. ингушей{133}. [98]


{44} Поливанов O. A., Рожков Б. Г. Отечественная история. 1917–1945. Учебное пособие для абитуриентов и студентов гуманитарных факультетов педагогических вузов. СПб., 1997. С. 128.

{45} Авторханов А. Народоубийство в СССР. Убийство чечено-ингушского народа. М., 1991. С. 59–60.

{46} Витковский А. «Чечевица», или Семь дней чеченской зимы 1944 года // Служба безопасности. 1996. № 1–2. С. 14.

{47} См.: Чуев С. Северный Кавказ 1941–1945. Война в тылу // Обозреватель-Observer. 2002. № 2. С. 106.

{48} Ибрагимбейли Х.-М. Сказать правду о трагедии народов // Политическое образование. 1989. № 4. С. 62.

{49} См.: Россия и СССР в войнах XX века: Статистическое исследование. М., 2001. С. 238.

{50} Там же.

{51} См.: ГАРФ. Ф. — 9479. Оп. 1. Д. 436. Л. 98–99. Цит. по: Земсков В. Н. Спецпоселенцы в СССР, 1930–1960. М., 2003. С. 176.

{52} См.: Градосельский В. В. Национальные воинские формирования в Великой Отечественной войне // Военно-исторический журнал. 2002. № 1. С. 23.

{53} См.: ГАРФ. Ф.Р — 9478. Оп, 1. Д. 274. Л. 1.

{54} См.: ГАРФ. Ф.Р — 9478. Оп. 1. Д. 55. Л. 1–9. Цит. по: Шпион. 1993. № 1. С. 19.

{55} Там же.

{56} См.: Галицкий В. П. «...Для активной подрывной диверсионной деятельности в тылу у Красной Армии» // Военно-исторический журнал. 2001. № 1. С. 21.

{57} Там же.

{58} См.: Галицкий В. П. «...Для активной подрывной диверсионной деятельности в тылу у Красной Армии» // Военно-исторический журнал. 2001. № 1. С. 22.

{59} См.: Шпион. 1993. № 1.С. 19.

{60} ГАРФ. Ф.Р — 9478. Оп. 1. Д. 55. Л. 187–188. Цит. по: Шпион. 1993. № 1. С. 23.

{61} См.: Галицкий В. П. «...Для активной подрывной диверсионной деятельности...» С. 22.

{62} См.: ГАРФ. Ф.Р — 9478. Оп. 1. Д. 55. Л. 1–9. Цит. по: Шпион. 1993. № 1.С. 19.

{63} См.: ГАРФ. Ф.Р — 9478. Оп. 1. Д. 55. Л. 314–315. Цит. по: Шпион. 1993. № 2. С. 67.

{64} См.: Галицкий В. П. «...Для активной подрывной диверсионной деятельности...» С. 19.

{65} Там же.

{66} См.: Галицкий В. П. «...Для активной подрывной диверсионной деятельности...» С. 20.

{67} Там же.

{68} См.: Шпион. 1993. № 2. С. 66.

{69} См.: Галицкий В. П. «...Для активной подрывной диверсионной деятельности...» С. 20.

{70} Там же.

{71} Там же. С. 24.

{72} См.: Галицкий В. П. «...Для активной подрывной диверсионной деятельности...» С. 18.

{73} Там же. С. 24–25.

{74} Там же. С. 23.

{75} См.: Витковский А. «Чечевица»... С.14; Галицкий В. П. «...Для активной подрывной диверсионной деятельности...» С. 25.

{76} См.: Галицкий В. П. «...Для активной подрывной диверсионной деятельности...» С. 22.

{77} Там же. С. 25.

{78} См.: Галицкий В. П. «Обязуюсь... помочь германской армии» // Военно-исторический журнал. 2000. № 3. С. 43.

{79} См.: Галицкий В. П. «Обязуюсь... помочь германской армии» // Военно-исторический журнал. 2000. № 3. С. 43–44.

{80} Там же. С. 44.

{81} ГАРФ. Ф.Р — 9478. Оп. 1. Д. 228. Л. 228–268. Цит. по: Шпион. 1993. № 2. С. 62.

{82} См.: Галицкий В. П. «...Для активной подрывной диверсионной деятельности...» С. 25.

{83} См.: Вавилов Ю. Н. Отец умирал рядом, а мы об этом не знали... // Комсомольская правда. 17 января 2000.

{84} Шпион. 1993. № 1. С. 24.

{85} Бугай Н. Ф. Л. Берия — И. Сталину: Согласно Вашему указанию... М., 1995. С. 92.

{86} Шпион.1993. № 1. С. 28.

{87} ГАРФ. Ф.Р — 9478. Оп. 1. Д. 55. Л. 1–9. Цит. по: Шпион. 1993. № 1.С. 22–23.

{88} См.: Галицкий В. П. «...Для активной подрывной диверсионной деятельности...» С. 18; Шпион. 1993. № 2. С. 63.

{89} Шпион. 1993. № 1. С. 27.

{90} Там же. С. 32. См. также: Шпион. 1993. № 2. С. 56.

{91} Витковский А. «Чечевица»... С. 14.

{92} См.: Галицкий В. П. «...Для активной подрывной диверсионной деятельности...» С. 18.

{93} См.: Галицкий В. П. «...Для активной подрывной диверсионной деятельности...» С. 18.

{94} Там же.

{95} Галицкий В. П. «...Для активной подрывной диверсионной деятельности...» С. 20.

{96} См.: Витковский А. «Чечевица»... С. 17.

{97} ГАРФ. Ф.Р — 9478. Оп. 1. Д. 41. Л. 244. Цит. по: Шпион. 1993. № 1. С. 18.

{98} Витковский А. «Чечевица»... С. 16.

{99} См.: Витковский А. «Чечевица»... С. 14–16.

{100} Там же. С. 15.

{101} ГАРФ. Ф. 9401. Оп. 2. Д. 64. Л. 167–167 об. Цит. по: Лубянка. Сталин и НКВД — НКГБ — ГУКР «Смерш». 1939 — март 1946/Архив Сталина. Документы высших органов партийной и государственной власти. М., 2006. С. 413–414.

{102} Витковский А. «Чечевица»... С. 18.

{103} ГАРФ. Ф.Р — 9401. Оп. 2. Д. 64. Л. 166–166 об. Цит. по: Сталинские депортации. 1928–1953. М., 2006. С. 451–452.

{104} См.: Витковский А. «Чечевица»... С. 18.

{105} ГАРФ. Ф.Р — 9401. Оп. 2. Д. 64. Л. 165. Цит. по: Сталинские депортации. 1928–1953. С. 452.

{106} Витковский А. «Чечевица»... С. 18.

{107} Поляков В. Е. Крымские татары //Дружба народов. 1996. № 4. С. 131.

{108} Витковский А. «Чечевица»... С. 19.

{109} Там же. С. 20.

{110} Витковский А. «Чечевица»... С. 21.

{111} Там же.

{112} ГАРФ. Ф.Р — 9401. Оп. 2. Д. 64. Л. 161–161 об. Цит. по: Сталинские депортации. 1928–1953. С. 455.

{113} «Сопротивляемость организма». 60 лет назад была завершена депортация народов Северного Кавказа// Известия. 18 марта 2004. № 48(26605). С. 5.

{114} «Сопротивляемость организма»... // Известия. 18 марта 2004. С. 5.

{115} «Сопротивляемость организма»... // Известия. 18 марта 2004. С. 5.

{116} См.: У кого память короче? // Новая газета. 25 апреля 2005. №30.

{117} См.: Брежнев М. Степан Кашурко: ведь клялись же: «Вспомним всех поименно...» // Российский Кто есть Кто. М., 2006. № 2(53).

{118} См.: Умер Степан Кашурко // Чеченское общество сегодня. 2007. №5(13). С. 7.

{119} «Сопротивляемость организма»... С. 5.

{120} См.: Петров Н. В., Скоркин К. В. Кто руководил НКВД, 1934–1941: Справочник / Общество «Мемориал», РГАСПИ, ГАРФ. М., 1999. С. 142–143.

{121} Усманов Л. Непокоренная Чечня. М., 1997. С. 83.

{122} Не по своей воле. М.: Мемориал, 2001. С. 96.

{123} В подготовленном под его редакцией сборнике документов цитируется лишь «введенное в оборот без ссылки на источник» «письмо Гвишиани Берии», а также сообщается о «расследовании», проведенном пресловутой комиссией Кашурко. См.: Сталинские депортации. 1928–1953. С. 439.

{124} Сталинские депортации. 1928–1953. С. 466–467.

{125} Сталинские депортации. 1928–1953. С. 468.

{126} См.: Бугай Н. Ф. Л. Берия — И. Сталину: Согласно Вашему указанию... М., 1995. С. 112.

{127} См.: Витковский А. «Чечевица»... С. 18.

{128} ГАРФ. Ф.Р — 9479. Оп. 1. Д. 111. Л. 191 об.

{129} См.: Сталинские депортации. 1928–1953. С. 441.

{130} См.: ГАРФ. Ф. 9479. Оп. 1. Д. 641. Л. 9–12. Цит. по: Земское В. Н. Спецпоселенцы в СССР, 1930–1960. М., 2003. С. 210.

{131} Там же. С. 105.

{132} Там же. С. 193.

{133} См.: Народонаселение стран мира. Справочник / Под ред. Б. Ц. Урланиса. М., 1974. С. 341–342.

Часть II. Восстановление подводного плавания страны (1920-1934 гг.) [81]

Короли подплава в море червонных валетов. Часть II. Восстановление подводного плавания страны (1920–1934 гг.)

Глава 4

Сквозь ад русской революции. Воспоминания гардемарина. 1914–1919. Глава 4

Царь обладал всеми качествами, которые внушают симпатии и любовь ближайшего окружения. Но те самые свойства, которые так привлекательны в частном человеке, превратились в серьезные помехи, когда он был призван руководить страной в чрезвычайных обстоятельствах. Миролюбие царя, стремление избегать болезненных ситуаций предоставили возможность приближенным влиять на него. Страсть к самобичеванию отвращала его от правления железной рукой. Личное обаяние царя превращало необходимость сообщить монарху нелицеприятную правду в крайне трудную задачу. Природа наделила царя достоинствами и недостатками, непригодными для выполнения им своей миссии, обстоятельства и история были против него. Когда началась война 1914 года, оппозиционные партии впервые за полстолетия выразили готовность сотрудничать с властью. Императору пришлось принять на веру эту перемену в настроениях и положиться на людей, опасаться которых и не доверять которым имелись все основания. Ряд политических группировок, заявивших сегодня о своей лояльности, были ответственны за десятилетия террора в истории России; некоторые предпочли промолчать в отношении убийств и грабежей, совершенных политическими экстремистами. Для того чтобы поверить в лояльность этих группировок, царю пришлось бы многое забыть, но оказаться настолько гуманным, чтобы вычеркнуть из памяти раскромсанное тело своего деда Александра Второго, погибшего в результате злодейского покушения, или длинный список убитых людей, преданных государственным интересам, – это выше человеческих возможностей.

10. Новая версия следствия: Ахтунг! Ахтунг! Огненные шары в небе!

Перевал Дятлова. Смерть, идущая по следу... 10. Новая версия следствия: Ахтунг! Ахтунг! Огненные шары в небе!

А 31 марта произошло весьма примечательное событие - все члены поисковой группы, находившиеся в лагере в долине Лозьвы, увидели НЛО. Валентин Якименко, участник тех событий, в своих воспоминаниях весьма ёмко описал случившееся : "Рано утром было ещё темно. Дневальный Виктор Мещеряков вышел из палатки и увидел движущийся по небу светящийся шар. Разбудил всех. Минут 20 наблюдали движение шара (или диска), пока он не скрылся за склоном горы. Увидели его на юго-востоке от палатки. Двигался он в северном направлении. Явление это взбудоражило всех. Мы были уверены, что гибель дятловцев как-то связана с ним." Об увиденном было сообщено в штаб поисковой операции, находившийся в Ивделе. Появление в деле НЛО придало расследованию неожиданное направление. Кто-то вспомнил, что "огненные шары" наблюдались примерно в этом же районе 17 февраля 1959 г. о чём в газете "Тагильский рабочий" была даже публикация. И следствие, решительно отбросив версию о "злонамеренных манси-убийцах", принялось работать в новом направлении. Не совсем понятно, какую связь хотели обнаружить работники прокуратуры между светящимся объектом в небе и туристами на земле, но факт остаётся фактом - в первой половине апреля 1959 г. Темпалов отыскал и добросовестно допросил ряд военнослужащих внутренних войск, наблюдавших полёт светящихся небесных объектов около 06:40 17 февраля 1959 г. Все они находились тогда в карауле и дали непротиворечивые описания наблюдавшегося явления. По словам военнослужащих, полёт таинственного объекта был хорошо виден на протяжении от восьми (минимальцая оценка) до пятнадцати (максимальная) минут.

Примечания

Борьба за Красный Петроград. Примечания

{1} Везде в не оговоренных случаях курсив в цитатах наш. — Н. К. {2} В октябре 1917 г. Главное артиллерийское управление «своим попечением» направило в Новочеркасский артиллерийский склад 10 000 винтовок из Петрограда и 12 800 винтовок из Москвы. Как первая, так и вторая партия оружия по назначению не дошли. Поэтому генерал М. В. Алексеев предлагал вновь дать наряд, значительно его увеличив — до 30 000 винтовок, и то на первое время. {3} Белое дело. Берлин: Изд-во «Медный всадник», 1926. Т. 1. С. 77–82. В этих последних заключительных словах генерала нельзя не отметить некоторой доли сомнения в своих начинаниях; ясная перспектива, нарисованная им, дала под конец основательную трещину. Фантазия, пленившая его в кабинете, должна была уступить хотя и незначительное, но все же заключительное место для соображении практического характера. Несколько позже, 9 февраля (27 января) 1918 г., генерал М. В. Алексеев в своем обращении во французскую миссию в г. Киеве вынужден был подтвердить свое заключение из цитированного выше письма от 8(21) ноября 1917 г. Он писал: «Идеи большевизма нашли приверженцев среди широкой массы казаков. Они не желают сражаться даже для защиты собственной территории, ради спасения своего достояния. Они глубоко убеждены, что большевизм направлен только против богатых классов — буржуазии и интеллигенции, а не против области, где сохранился порядок, где есть хлеб, уголь, железо, нефть» (Владимирова В. Год службы «социалистов» капиталистам: Очерки по истории контрреволюции в 1918 г./ Под ред. Я. А.

24. Возможные кандидаты

Перевал Дятлова. Смерть, идущая по следу... 24. Возможные кандидаты

Самый недоверчивый читатель в этом месте может подумать, что фантазия завела автора совсем уж далеко. И даже разочарованно покрутит пальцем у виска. Самый недоверчивый читатель понимает, что контролируемая поставка потому и называется "контролируемой", что движение ценного (либо опасного) груза требует постоянного наблюдения представителей правоохранительных органов. Его нельзя просто так отдать каким-то мальчишкам или студентам в надежде, что те всё сделают правильно лишь потому, что они - хорошие ребята. Груз нуждается в контроле, в наблюдении и даже в охране от случайной утраты, хищения или повреждения. Рядом с грузом должен быть сотрудник правоохранительных органов и желательно даже не один. Где такой человек в данном случае? Он есть. И даже не один. Начнём с Семёна Золотарёва. Надо сразу сказать, что этот человек уже много лет вызывал и вызывает всякого рода подозрения у многих исследователей трагедии группы Игоря Дятлова. Всё, что связано с ним призрачно, всё оказывается не таким, каким кажется изначально. Долгое время Золотарёва подозревали в том, что он уголовник, который пошёл в январский поход с целью решения неких проблем, связанных с нелегальной золотодобычей в Ивдельском районе. Подобную трактовку образа Семёна Золотарёва предложил несколько лет назад один из исследователей, выступавший в Интернете под nic'ом Doctor, очень харизматичный, самобытный и интересный писатель, внёсший в исследование трагедии Игоря Дятлова немало здравого смысла. Которого, увы, зачастую не хватало и не хватает многим из числа "самодеятельных исследователей" трагедии.

Таблица 4. Торпедное, артиллерийское, минное и стрелковое вооружение подводных лодок - 1

Короли подплава в море червонных валетов. Приложение. Таблица 4. Торпедное, артиллерийское, минное и стрелковое вооружение подводных лодок: Торпеды

Торпеды Тип торпеды Калибр, мм Длина, м Вес торпеды, кг Вес заряда кг Скорость хода, уз Дальность хода, км Примечание 45–15 (Уайтхеда1910/15 г. «Л») 450 5,2 655 100 38 1,0 Стале-бронзовая торпеда для лодок с «влажным подогревом» проекта Фиумского з-да. В советском флоте именовалась 45–15 и находилась на вооружении до ВОВ для пл т. «АГ». По направлению управлялась пр. Обри, по глубине — гидростатическим аппаратом. Имелось до 1 тыс. 34 2,0 29 3,0 25 4,0 53–27 533 7,15 1725 250 43,5 3,7 Проект Остехбюро. Производств о з-да «Двигатель». Изготовлено до 700 ед. Принята на вооружение в 1927 г. Подходила к аппаратам пл т. «Калев» 45–36-Н 450 5,7 935 200 41 3,0 Торпеда 45Ф, воспроизведенная НИМТИ по купленной в Италии. Производство з-да «Красный Прогресс».

Побег из ГУЛАГа

Чернавина Т. Побег из ГУЛАГа

Приложение

Короли подплава в море червонных валетов. Приложение

Таблица 1. Тактико-технические характеристики первых советских подводных лодок, находившихся на вооружении с 1917 по 1941 г. [ Открыть таблицу в новом окне ] Имя, тип (количество единиц, названия лодок), годы вступления в строй и окончания службы Водоизмещение, т Длина, м Ширина, м Осадка, м Скорость хода надв./подв., уз Дальность плавания надв./подв. ходами, мили Глубина погружения, м (время погружения, мин) Вооружение торпедные аппараты: Н — носовые К — кормовые Дж — Джевецкого торпеды мины артиллерия: АУ — артустановка, пул. — пулемет «Минога»1909–1920 123 32,6 2,75 2,75 11/5 900/25 50 (2,5) 2Н 2  — 1–37 мм АУ т. «Касатка» (4) 1904–1905–1920 («Касатка», «Макрель», «Окунь», «Шереметев») 140 33,5 3,39 2,8 8,5/5,5 700/30 50 (3–4) 4Дж 4  — 1 — пул. т.

6...И те, кто делал карьеру на крови

Записки «вредителя». Часть I. Время террора. 6...И те, кто делал карьеру на крови

Председатель правления треста М. А. Мурашев был человек достаточно способный, чтобы схватывать «верхи», легко рассуждать о делах треста и производить на неосведомленных людей впечатление знающего человека. На самом деле это был человек пустой, для которого не существовало ничего, кроме собственной особы. Бывший рабочий, кровельщик, он в 1905 году был сослан в Кемь за участие в партии эсеров. Женился там на местной учительнице и, видимо, существовал за ее счет, пока не наступила большевистская революция. Тогда он записался в «партию», бросил Кемь и жену и поехал в Петроград делать карьеру. Он сразу получил крупное назначение заведующего водопроводом и канализацией Петрограда, но на чем-то поскользнулся и был послан в Мурманск для заведования рыбным делом, а с образованием «Севгосрыбтреста» назначен его председателем. Дела он не знал и не любил, считая, что для такого крупного человека, как он, это может быть только переходной ступенью к ответственной должности в «центре». Чтобы не сидеть в Мурманске, где жизнь очень тяжела и скучна, он всеми способами устраивал себе командировки в Петроград, в Москву, на курорты, где он лечился от ожирения, но главным образом за границу и пропадал там месяцами. Одна из сценок, разыгравшихся в Мурманске, очень типична для такой фигуры. Его новая жена, не знаю, третья или четвертая, машинистка из берлинского торгпредства, должна была прибыть прямо из Германии на только что выстроенном траулере «Большевик». Это давало ей возможность привезти ворох контрабанды. Траулер встречали на пристани все мурманские власти, рабочие промысла и оркестр музыки.

18. Сорок восемь

Записки «вредителя». Часть I. Время террора. 18. Сорок восемь

Что я пережил после этих арестов до расстрела всех моих товарищей, у меня нет ни сил, ни умения передать... Я знал, что стою над бездной, знал, что ничего не могу сделать. За мной также не было никакой вины, как за всеми арестованными; оправдываться нам было не в чем, и потому положение было безнадежное. То, что я еще был на свободе, было случайностью, объяснялось неаккуратной работой московского ГПУ, у которого я, как провинциал, не стоял в списках. У меня не было никакой надежды на сколько-нибудь благополучный исход, потому что, лишая страну всех видных специалистов, ГПУ несомненно действовало по директиве или с согласия Политбюро. И все же я был поражен, когда 22 сентября прочитал в газете: «Раскрыта контрреволюционная организация вредителей рабочего снабжения», — огромными буквами и затем несколько мельче, но все еще крупным шрифтом: «ОПТУ раскрыта контрреволюционная, шпионская и вредительская организация в снабжении населения важнейшими продуктами питания (мясо, рыба, консервы, овощи), имевшая целью создать в стране голод и вызвать недовольство среди широких рабочих масс и этим содействовать свержению диктатуры пролетариата. Вредительством были охвачены: "Союзмясо", "Союзрыба", "Союзплодоовощ" и соответствующие звенья аппарата Наркомторга. Контрреволюционная организация возглавлялась профессором Рязанцевым, бывшим помещиком, генерал-майором; профессором Каратыгиным, в прошлом октябрист, до революции бывший главный редактор "Торгово-промышленной газеты" и "Вестника финансов".

Глава 25

Сквозь ад русской революции. Воспоминания гардемарина. 1914–1919. Глава 25

В августе 1919 года верховное командование красных решило покончить с Северо-западной армией, которая в это время приблизилась на опасное расстояние к Петрограду. На позициях красных за линией фронта наблюдались признаки повышенной активности, пленные сообщали о ежедневном прибытии на фронт свежих красных дивизий. Мы ожидали крупного наступления каждое утро и пытались предотвратить главный удар. Но еще до того, как красные выбрали время для его нанесения, мы получили приказ штаба о всеобщем отступлении. Большинство железнодорожных путей и шоссе между Петроградом и границей Эстонии тянулись по прямой линии с востока на запад, но по каким-то непонятным причинам было приказано оставить главные пути и отступать в юго-западном направлении. Лишь бронепоезда были вынуждены двигаться на запад по основному пути на Ямбург, нам дали указания обеспечивать их свободное прохождение до тех пор, пока последняя воинская часть не перейдет железнодорожное полотно с севера. Во время отступления нервозность всегда достигает апогея, все становится возможным, когда войска перемещаются по проселочным дорогам в стороне от известных им ориентиров. Когда белые пехотинцы отступили за железнодорожные пути, противник совершил рывок вперед вдоль прибрежного шоссе, тянувшегося параллельно железной дороге. На другой день мы все еще находились на расстоянии примерно 50 миль к востоку от Ямбурга и стояли перед угрозой быть отрезанными от своей базы.

Chapter XII

The pirates of Panama or The buccaneers of America : Chapter XII

Captain Morgan takes the city of Maracaibo on the coast of Neuva Venezuela Piracies committed in those seas Ruin of three Spanish ships, set forth to hinder the robberies of the pirates. NOT long after their arrival at Jamaica, being that short time they needed to lavish away all the riches above mentioned, they concluded on another enterprise to seek new fortunes: to this effect Captain Morgan ordered all the commanders of his ships to meet at De la Vacca, or the Cow Isle, south of Hispaniola, as is said. Hither flocked to them great numbers of other pirates, French and English; the name of Captain Morgan being now famous in all the neighbouring countries for his great enterprises. There was then at Jamaica an English ship newly come from New England, well mounted with thirty-six guns: this vessel, by order of the governor of Jamaica, joined Captain Morgan to strengthen his fleet, and give him greater courage to attempt mighty things. With this supply Captain Morgan judged himself sufficiently strong; but there being in the same place another great vessel of twenty-four iron guns, and twelve brass ones, belonging to the French, Captain Morgan endeavoured also to join this ship to his own; but the French not daring to trust the English, denied absolutely to consent. The French pirates belonging to this great ship had met at sea an English vessel; and being under great want of victuals, they had taken some provisions out of the English ship, without paying for them, having, perhaps, no ready money aboard: only they gave them bills of exchange for Jamaica and Tortuga, to receive money there.