Глава 5

Наступил безрадостный 1916 год, и внешний вид улиц Петрограда отражал общие настроения. Ввели нормирование продовольствия, женщины в невообразимых одеждах часами стояли в длинных очередях за хлебом. Эти толпы людей неопрятного вида производили удручающее впечатление. В ряде районов страны имелись хлебные запасы, но в условиях расстройства железнодорожного сообщения густонаселенные центры страдали от нехватки еды.

Люди выглядели озлобленными и угрюмыми. Они набивались в трамваи плотной массой, толкались и были готовы вцепиться друг другу в горло по малейшему поводу. Все лучшие лошади и автомобили были реквизированы армией, оставшиеся клячи и старые колымаги придавали городу неприглядный вид. Не украшали его и резервисты второй и третьей очереди, занимавшиеся строевой подготовкой на улицах: пожилым мужчинам, часто с брюшком, явно недоставало лихой военной выправки; в свободное время эти солдаты в своей мешковатой форме выглядели особенно нелепо и неловко поеживались под пристальными взглядами патрулей военной полиции.

Мировая война продолжалась уже третий год, и Россия, подобно всем другим странам, переживала состояние усталости. Не произошло никаких существенных сдвигов, мир был так же далек, как и прежде. Когда пришли вести о впечатляющих успехах русских войск на Турецком фронте и блестящем наступлении генерала Брусилова против австрийцев, временно вернулись надежды на лучшее. Однако ожидание победы постепенно сошло на нет, общественное внимание вновь переключилось на правительство, которое, казалось, стремилось парализовать действия армии.

Ни одно правительство не может провести страну через войну, не подвергаясь критике. Люди легко забывают о том, что война требует жертв, и ожидают от власти невозможного. Когда отсутствуют достижения в компенсации за неизбежные жертвы, патриоты обрушиваются на лиц, занимающих руководящие посты, а общественное мнение требует замены их другими, способными добиться осязаемых результатов. Справедливы обвинения против власть имущих или нет, но неизбежно следуют перемены в правительстве, ради того чтобы сохранялась вера народа в конечную победу.

Требования смены руководства звучали в каждой стране, участвовавшей в войне. В Англии пришлось уйти в отставку Асквиту, и Ллойд Джордж сформировал новый кабинет министров. Во Франции к руководству призвали 76-летнего Клемансо. В Германии Бетману-Гольвегу пришлось уступить место преемнику. В большинстве случаев новые руководители не смогли сделать больше, чем предшественники, но перемены во власти сами по себе были призваны укрепить моральный дух нации.

Российские власти тоже прибегали к средствам спасения от быстро нарастающего недовольства. Но если в других странах кадровые перестановки во власти давали нужный эффект, восстанавливали доверие общества и здравый смысл диктовал выдвижение людей, способных привлечь внимание соотечественников, в России каждая такая перестановка неизменно влекла за собой ухудшение ситуации. В период, когда спасти положение мог лишь популярный деятель, наделенный исключительными способностями и обладающий безупречной репутацией, правительство возглавил новый премьер-министр.

Если деморализация страны планировалась заранее, то для этого нельзя было изобрести средства лучшего, чем назначение в качестве главы кабинета Штюрмера. Престарелый бездарный бюрократ, он мгновенно возбудил в общественном мнении новые страхи и сомнения. Назначение Штюрмера открыто приписывали влиянию Распутина, и человек подобного уровня, без сомнения, годился лишь на роль орудия в руках интриганов, не более того. Вдобавок он был известен своими прогерманскими настроениями.

После прихода Штюрмера, словно в подтверждение сомнений в дееспособности властей предержащих, последовала отставка министра иностранных дел Сазонова. Этот способный, образованный и честный человек снискал в обществе уважения больше, чем любой другой член кабинета. Люди считали, что его присутствие в правительстве способствовало срыву германских интриг и служило гарантией того, что правительство не поступится национальными интересами.

Когда газеты опубликовали краткое сообщение об отставке Сазонова, общество оцепенело. Все пришли к заключению, что прогерманская партия в правительстве добилась важной победы. Это впечатление усугублялось тем, что ненавистный Штюрмер получил портфель министра иностранных дел в дополнение к своим функциям в качестве главы правительства.

Последний удар обществу нанесло назначение на пост министра внутренних дел Протопопова. Беспринципный и крайне сумасбродный, он был не в состоянии выработать или проводить какую-либо политику. В условиях войны Протопопов по возвращении в Россию из Англии вступил в Стокгольме в контакт с неофициальными представителями германских властей. Этим он заслужил в общественном мнении клеймо предателя. Новый министр внутренних дел тоже являлся близким другом Распутина и принадлежал к деятелям, вызывавшим подозрения и тревогу россиян.

Назначение таких людей на ключевые государственные посты производило ошеломляющее впечатление, общество пыталось найти объяснение столь самоубийственному курсу. Напрашивался вывод, что правительство замышляет внезапный поворот во внешней политике и что формирование кабинета министров из сомнительных деятелей является предварительным шагом в этом направлении. Объяснение могло быть одно: правительство совершенно потеряло голову и находится на грани краха. Это подкреплялось и бесконечными мелкими кадровыми перестановками, сопровождавшими основные, столь же нелепые назначения. Министров кабинета отправляли в отставку, вновь назначали, перемещали из департамента в департамент, пока газеты не принялись открыто высмеивать каждую перестановку как «министерскую чехарду».

Когда, выступая в Думе, профессор Милюков задал знаменитый вопрос: «Что это: измена или глупость?» – он лишь озвучил сомнения, терзавшие россиян. Каков бы ни был ответ на этот вопрос, становилось абсолютно очевидным, что, пока штюрмеры и Протопоповы продолжают править в России, надежды на победу неосуществимы.

Это произвело соответствующий эффект. В основном жизнь общества в месяцы, непосредственно предшествовавшие революции, протекала вполне нормально. Ее ежедневный распорядок не менялся, люди занимались привычными делами. Продолжали функционировать развлекательные учреждения: театры, кино, концертные залы, благотворительные базары. Однако люди пытались найти новые способы избавления от депрессивного состояния.

В общество внедрились йога и другие метафизические учения, которые получили широкое распространение. В качестве другой крайности, естественное и здоровое веселье уступило место необузданным эмоциям. Один из наиболее популярных персонажей в водевилях появлялся в белом облачении Пьеро на фоне черной бархатной занавеси. С лицом, покрытым толстым слоем пудры, он выглядел призраком на черном фоне. Этот бесконечно трогательный персонаж, поющий печальные песни жалобным голосом, внушал аудитории чувство безнадежности и вызывал сочувственные аплодисменты.

Причуды играли ведущую роль во всех видах искусства. Модным поэтом стал Игорь Северянин, стихи которого были насыщены огромным количеством «сверхизысканной» лексики, перенасыщены неологизмами, изощренными фантазиями, увлекавшими усталых людей в экзотические страны – «из Москвы в Нагасаки, из Нью-Йорка на Марс», рассказывали о тропических морях и замках, об изысканных наслаждениях «ананасами в шампанском», о желании «трагедию жизни превратить в грезофарс».

Однажды в субботу, получив увольнительные на выходные дни, я и мой товарищ по училищу решили посетить концерт, где Игорь Северянин выступал с чтением своих стихов. Среди почитателей его таланта такие выступления получили известность как «поэзоконцерты». Заняв в зале свои места, мы тотчас окунулись в атмосферу эмоционального напряжения. Когда на сцену вышел Северянин, его встретила буря аплодисментов, вслед за которой сразу же установилась томительная тишина ожидания. Поэт, высокий, не слишком пропорционально сложенный мужчина с головой и руками, как-то не соответствовавшими его фигуре, неуклюже двинулся по сцене в один из углов и начал чтение стихов под сопровождение фортепьяно.

Поэтические произведения, декламировавшиеся в странной монотонной манере, следовали одно за другим без малейшей перемены в темпе или тональности. Выступление показалось нам бессмысленным и абсурдным, но на аудиторию произвело поразительное впечатление. У части присутствовавших на глаза навернулись слезы, другие рыдали непосредственно в моменты поэтических «заклинаний», третьи казались загипнотизированными странными словами и беспрерывной декламацией. Каждый из присутствующих стремился показать, что ценит и чувствует стихи больше и сильнее, чем сосед. Воздух был словно наэлектризован.

Как только декламация закончилась, мы с приятелем поспешно надели пальто и направились к двери. На ступенях лестницы, по которой мы спускались, нам встретилась женщина с растрепанными волосами. Она схватила за локоть моего товарища и прокричала:

– Где он?! Где мой луч света?!

Мой друг ответил с подчеркнутой вежливостью:

– Мадемуазель, если есть проблемы с лучами света, вам лучше обратиться к швейцару.

Женщина окинула его остекленевшим, невидящим взглядом и поспешила вверх по лестнице. Мы прошли несколько кварталов по зимнему, морозному Петербургу, прежде чем смогли освободиться от ощущения массовой истерии.

Это было, конечно, крайнее ее проявление, и, как правило, состояние людей выражалось в не столь яркой форме. Более распространено было молчаливое принятие неизбежного, апатия, которую прошибить было невозможно. Исключением стала неожиданная насильственная смерть Распутина. Вести о ней поступили за несколько дней до Рождества и вселили на короткое время надежду на освобождение от мороки.

В училище мы покупали утренние газеты, когда возвращались после завтрака из просторной столовой в казармы. В тот день достаточно было беглого взгляда на газету, чтобы понять: произошло важное событие.

Цензоры вымарали целые колонки, на первой странице в разных местах газетных листов проглядывали на белом поле лишь фрагменты печатного текста. Оставалось несколько слов, которые весьма невнятно поведали историю об обнаружении подо льдом тела Распутина.

Курсанты сдержанно выражали свои чувства. Они перекинулись о событии лишь несколькими словами, но можно было безошибочно определить, что оно радует их. Люди, организовавшие убийство Распутина, воспринимались как патриоты, избавившие страну от злейшего врага. Перспективы грядущего года виделись в радужном свете, и курсанты уходили на рождественские каникулы в радостном настроении, отражавшем общее состояние умов в стране.

Однако ожившие было надежды оказались напрасными. Очень скоро стало очевидным, что, хотя Распутина не стало, его влияние продолжало воздействовать на ход событий. Протопопов и несколько других столь же одиозных деятелей поддерживали тесные контакты с императрицей, определяя политику и ведя страну к пропасти. Под их руководством правительство допускало одну глупость за другой, восстанавливая против себя общество и вселяя отчаяние в души русских патриотов.

Глава 12

Борьба за Красный Петроград. Глава 12

Колоссальную работу по обороне Петрограда выполняла коммунистическая партия. Петроградские городской и губернский комитеты РКП(б) приняли все меры к тому, чтобы обеспечить перелом на ближайшем фронте и наряду с этим подготовить город к обороне изнутри. На призыв Петрограда откликнулись не только ближайшие губернские комитеты партии, но и более отдаленные. Посильная помощь оказывалась со всех сторон. Под непосредственным руководством партии проходила вся работа внутренней обороны города: коммунисты, поставленные под ружье с первых же дней поражения полевых частей Красной армии, явились той внутренней силой, на которую ложилась тяжелая обязанность встретить противника в случае его вторжения в пределы города. В последующие дни октября коммунисты играли роль связующего звена, цементировали районные отряды внутренней обороны, поднимали боевое настроение бойцов отряда, выполняли самые трудные и сложные задания по обороне города. Наряду с мужчинами-партийцами принимали активное участие и [415] женщины — члены партии, роль которых, как и работниц вообще, отмечалась выше в связи с деятельностью районов. Значительная часть коммунистов пошла на усиление полевых частей Красной армии и, принимая участие в целом ряде боев на фронте с Северо-западной армией, показывала пример стойкости и героизма. Общую картину состояния организации г. Петрограда в 1919 г. можно восстановить только по тем статистическим данным, которые были результатом произведенной в январе 1920 г. переписи наличного состава членов Петроградской организации по спискам коллективов и при проверке членских карточек, но без непосредственного опроса членов организации.

1789 - 1815

From 1789 to 1815

The French Revolution, Directory, Consulate and Napoleon epoch from 1789 to 1815.

«Жена вредителя»

Побег из ГУЛАГа. Часть 3. «Жена вредителя»

Это не политическая книга, это повесть о женской советской доле в годы террора — 1930–1931. Не думаю, чтобы кто-нибудь из большевистского правительства верил в миф о «вредительстве», под лозунгом борьбы с которым осуществлялся террор. Во вредительство вообще никто не верил. На удивление всем, оно было объявлено новым проявлением классовой борьбы, раскрытие его стало частью внутренней политики и, как всегда при исполнении директив политбюро, проведено с максимальной энергией. Это усердие — массовые аресты, допросы с пристрастием, иногда и прямые пытки, расстрелы, ужасы лагерей и ссылки — проявлялось так, как будто это самое естественное для советской жизни, как людоедство для антропофагов. Бежавшие советские дипломаты и чекисты развернули такую картину цинизма правительственного аппарата, какую мало кто представляет себе в СССР. Но никто не сказал о жизни тех людей, которые обречены быть гражданами СССР. Не знаю даже, представляет ли само большевистское правительство, во что оно превратило существование своих подданных. С высот своего коммунистического величия оно не видит тех, кем правит, и презирает тех, кого губит. Ни дома, ни семьи, ни личной безопасности нет у гражданина «самой свободной страны в мире», как бы он ни был чист и безупречен по отношению к государству, с какой бы беззаветностью ни работал на свою страну. Он не человек, он раб, похуже крепостного или беглого негра. Как только имя его нужно для политических целей ГПУ, он объявляется врагом социалистического государства.

21. Необходимые уточнения...

Перевал Дятлова. Смерть, идущая по следу... 21. Необходимые уточнения...

Описанная схема - пока что общая и лишённая существенных деталей - рождает несколько принципиальных вопросов, без которых невозможно дальнейшее обоснование версии. Первый: почему судмедэксперт Борис Возрождённый не определил способ причинения фатальных телесных повреждений Людмилы Дубининой, Семёна Золотарёва и Николая Тибо-Бриньоля? И второй: что за странные люди, вооружённые огнестрельным оружием (но при этом избегающие его применения), могли появиться в нехоженой снежной пустыне Северного Урала? Ответ на первый вопрос лежит, что называется, на поверхности. Борис Алексеевич Возрождённый имел стаж работы судебно-медицинским экспертом менее четырёх лет, т.е. вся его практика как специалиста пришлась на вторую половину 50-х гг. Это было время активного реформирования сталинского ГУЛАГа и сокращения числа заключённых. Пенитенциарная система СССР в эти годы выбросила на свободу огромное число профессиональных уголовников и крупные города Сибири и Урала буквально задыхались под валом насильственных преступлений всех разновидностей. Уличная преступность характеризовалась крайней жестокостью и массовостью ("хулиганка" вообще была головной болью Советской власти вплоть до самой эпохи Перестройки). Но ни профессиональные бандиты, ни уличное хулиганьё не утруждали себя продолжительными занятиями спортом, поэтому любая более-менее серьёзная драка, начавшись с попыток ударить противника в лицо и голову, быстро скатывалась в поножовщину. Самодельные ножи, либо их заменители (стаместки, отвёртки и т.п.) носили в то время практически все блатные, либо "косившие" под таковых.

31. Что было дальше?

Перевал Дятлова. Смерть, идущая по следу... 31. Что было дальше?

А что было дальше? В самом деле, что могло быть после того, как Комитет государственной безопасности потерпел столь сокрушительный провал в излюбленной отечественными спецслужбами операции по дезинформации? Шутка ли, погибли девять человек, в том числе и непричастные к оперативной комбинации, в том числе - девушки... За это должен был кто-то ответить! Ответил ли? Думается, да. 6 июля 1959 г. произошло событие, которое не имело аналогов в истории советской госбезопасности ни до, ни после указанной даты. Даже в дни "Большого Террора" 1936-38 гг. столь удивительных и необъяснимых событий не происходило. В один день лишились своих постов трое из пяти заместителей Председателя Комитета госбезопасности. Можно сказать, полетели из своих кабинетов с треском... Кто именно? Бельченко Сергей Савич, самый высокопоставленный из отрешённых от должности, являлся на момент отставки генерал-полковником. Родился Бельченко в 1902 г., т.е. в июле 1959 г. ему не исполнилось и шестидесяти лет. С 1924 г. Сергей Савич находился на действительной военной службе, в 1927 г. переведён в погранвойска ОГПУ-НКВД. Попав в систему госбезопасности, Бельченко сделал там успешную карьеру, став настоящим профессионалом этого - весьма специфического !- рода деятельности. С июля 1941 г. он являлся заместителем начальника Особого отдела НКВД Западного фронта, на его плечах лежали тяготы той самой контрразведывательной работы, о которой ныне снимают телесериалы. Он организовывал облавы на абверовских парашютистов в тылах фронта, лично их допрашивал, вскрывал уже внедрённую в войска агентуру, курировал связанную с этим следственную работу.

Приложение

Короли подплава в море червонных валетов. Приложение

Таблица 1. Тактико-технические характеристики первых советских подводных лодок, находившихся на вооружении с 1917 по 1941 г. [ Открыть таблицу в новом окне ] Имя, тип (количество единиц, названия лодок), годы вступления в строй и окончания службы Водоизмещение, т Длина, м Ширина, м Осадка, м Скорость хода надв./подв., уз Дальность плавания надв./подв. ходами, мили Глубина погружения, м (время погружения, мин) Вооружение торпедные аппараты: Н — носовые К — кормовые Дж — Джевецкого торпеды мины артиллерия: АУ — артустановка, пул. — пулемет «Минога»1909–1920 123 32,6 2,75 2,75 11/5 900/25 50 (2,5) 2Н 2  — 1–37 мм АУ т. «Касатка» (4) 1904–1905–1920 («Касатка», «Макрель», «Окунь», «Шереметев») 140 33,5 3,39 2,8 8,5/5,5 700/30 50 (3–4) 4Дж 4  — 1 — пул. т.

Chapter XIII

The voyage of the Beagle. Chapter XIII. Chiloe and Chonos Islands

Chiloe General Aspect Boat Excursion Native Indians Castro Tame Fox Ascend San Pedro Chonos Archipelago Peninsula of Tres Montes Granitic Range Boat-wrecked Sailors Low's Harbour Wild Potato Formation of Peat Myopotamus, Otter and Mice Cheucau and Barking-bird Opetiorhynchus Singular Character of Ornithology Petrels NOVEMBER 10th.—The Beagle sailed from Valparaiso to the south, for the purpose of surveying the southern part of Chile, the island of Chiloe, and the broken land called the Chonos Archipelago, as far south as the Peninsula of Tres Montes. On the 21st we anchored in the bay of S. Carlos, the capital of Chiloe. This island is about ninety miles long, with a breadth of rather less than thirty. The land is hilly, but not mountainous, and is covered by one great forest, except where a few green patches have been cleared round the thatched cottages. From a distance the view somewhat resembles that of Tierra del Fuego; but the woods, when seen nearer, are incomparably more beautiful. Many kinds of fine evergreen trees, and plants with a tropical character, here take the place of the gloomy beech of the southern shores. In winter the climate is detestable, and in summer it is only a little better. I should think there are few parts of the world, within the temperate regions, where so much rain falls. The winds are very boisterous, and the sky almost always clouded: to have a week of fine weather is something wonderful.

II. Новая страда

Побег из ГУЛАГа. Часть 1. II. Новая страда

Пришла зима. Голод становился все злее. Недоедание и сама недоступность еды создавали своеобразное сочетание слабости и равнодушия. Трудно было сказать, обедали мы или нет, потому что сыты мы никогда не были. Обед, который приходилось брать из «общественной столовой», состоял из жидкого супа — вода с пшенной крупой, который назывался «пша», и редко куска ржавой селедки или воблы. Если б это было возможно, я, кажется, совсем перестала бы есть, настолько это было отвратительно. Весной у нас в училище не было выпуска: оба старших класса ушли по набору в Красную Армию. Я осталась почти без работы, потому что маленьких учить никогда не умела. С осени же предполагалась такая перестройка школ, с которой трудно было согласиться и которая до сих пор не нашла сколько-нибудь устойчивой формы. В этот момент усталости и огорчений, потому что за девять лет педагогической работы я была искренне ею увлечена, мы переехали на лето в Павловск. Там было отделение Агрономического института, снабжавшего нашего мальчишку молоком, которое и летом надо было отрабатывать. Павловск — это необыкновенное место. Ведь Петербург окружен запущенными, болотистыми, убогими огородами и полосами ярко-желтой сорной сурепки. Как оазисы, разбросаны среди них великолепные, искусственно созданные парки царских резиденций.

Список схем

Короли подплава в море червонных валетов. Список иллюстраций. Список схем

VIII. Конец семьи

Побег из ГУЛАГа. Часть 1. VIII. Конец семьи

Катастрофы всегда внезапны, сколько бы их не ждали. Месяц ночных мук, прислушивания к шагам, к словам, к каждому шороху — а случилось это почти днем, когда возвращались со службы. В это время легко не застать дома, но услужливый коммунист-сослуживец справился по телефону: — Дома? Ну, как поживаете? — Вам что-нибудь нужно? — Нет, ничего. Я хотел спросить, не уезжаете ли куда? Через четверть часа агент ГПУ был у нас с ордером на арест... Я задержалась на службе, а когда пришла, все было кончено. Почти ничего не тронуто: обыск производился поверхностный, небрежный, потому что действительное положение вещей их не интересовало. Возможно, что и развязка была уже предрешена... Какой-то безликий молодой человек в штатском с равнодушным видом сидел в кресле и курил. Больше ничего, а дома, семьи уже не было. Все кругом будто оледенело, умерло. Муж переодевался, собирал вещи, быть может, в последнюю дорогу, я ему молча помогала, но все это так машинально, что я не знала, живы ли мы еще или вместо нас двигались наши тени. Все стало каким-то призрачным, ненастоящим... По окончании формальностей с актом об обыске все сели за стол в столовой. Собрала чай, его никто не пил, — нельзя было сделать ни глотка. Машину все не подавали: при таком разгоне у ГПУ не хватало автомобилей. Мы сидели и молча, в последний раз, смотрели друг на друга.

Proistoria.org : History of the World

History of the World. Texts. Images. Contents in English, French, Russian and some other languages

Часть III. Обзор эволюции подводных сил СССР (1935-1941 гг.) [127]

Короли подплава в море червонных валетов. Часть III. Обзор эволюции подводных сил СССР (1935–1941 гг.)