Глава 5
Наступил безрадостный 1916 год, и внешний вид улиц Петрограда отражал общие настроения. Ввели нормирование продовольствия, женщины в невообразимых одеждах часами стояли в длинных очередях за хлебом. Эти толпы людей неопрятного вида производили удручающее впечатление. В ряде районов страны имелись хлебные запасы, но в условиях расстройства железнодорожного сообщения густонаселенные центры страдали от нехватки еды.
Люди выглядели озлобленными и угрюмыми. Они набивались в трамваи плотной массой, толкались и были готовы вцепиться друг другу в горло по малейшему поводу. Все лучшие лошади и автомобили были реквизированы армией, оставшиеся клячи и старые колымаги придавали городу неприглядный вид. Не украшали его и резервисты второй и третьей очереди, занимавшиеся строевой подготовкой на улицах: пожилым мужчинам, часто с брюшком, явно недоставало лихой военной выправки; в свободное время эти солдаты в своей мешковатой форме выглядели особенно нелепо и неловко поеживались под пристальными взглядами патрулей военной полиции.
Мировая война продолжалась уже третий год, и Россия, подобно всем другим странам, переживала состояние усталости. Не произошло никаких существенных сдвигов, мир был так же далек, как и прежде. Когда пришли вести о впечатляющих успехах русских войск на Турецком фронте и блестящем наступлении генерала Брусилова против австрийцев, временно вернулись надежды на лучшее. Однако ожидание победы постепенно сошло на нет, общественное внимание вновь переключилось на правительство, которое, казалось, стремилось парализовать действия армии.
Ни одно правительство не может провести страну через войну, не подвергаясь критике. Люди легко забывают о том, что война требует жертв, и ожидают от власти невозможного. Когда отсутствуют достижения в компенсации за неизбежные жертвы, патриоты обрушиваются на лиц, занимающих руководящие посты, а общественное мнение требует замены их другими, способными добиться осязаемых результатов. Справедливы обвинения против власть имущих или нет, но неизбежно следуют перемены в правительстве, ради того чтобы сохранялась вера народа в конечную победу.
Требования смены руководства звучали в каждой стране, участвовавшей в войне. В Англии пришлось уйти в отставку Асквиту, и Ллойд Джордж сформировал новый кабинет министров. Во Франции к руководству призвали 76-летнего Клемансо. В Германии Бетману-Гольвегу пришлось уступить место преемнику. В большинстве случаев новые руководители не смогли сделать больше, чем предшественники, но перемены во власти сами по себе были призваны укрепить моральный дух нации.
Российские власти тоже прибегали к средствам спасения от быстро нарастающего недовольства. Но если в других странах кадровые перестановки во власти давали нужный эффект, восстанавливали доверие общества и здравый смысл диктовал выдвижение людей, способных привлечь внимание соотечественников, в России каждая такая перестановка неизменно влекла за собой ухудшение ситуации. В период, когда спасти положение мог лишь популярный деятель, наделенный исключительными способностями и обладающий безупречной репутацией, правительство возглавил новый премьер-министр.
Если деморализация страны планировалась заранее, то для этого нельзя было изобрести средства лучшего, чем назначение в качестве главы кабинета Штюрмера. Престарелый бездарный бюрократ, он мгновенно возбудил в общественном мнении новые страхи и сомнения. Назначение Штюрмера открыто приписывали влиянию Распутина, и человек подобного уровня, без сомнения, годился лишь на роль орудия в руках интриганов, не более того. Вдобавок он был известен своими прогерманскими настроениями.
После прихода Штюрмера, словно в подтверждение сомнений в дееспособности властей предержащих, последовала отставка министра иностранных дел Сазонова. Этот способный, образованный и честный человек снискал в обществе уважения больше, чем любой другой член кабинета. Люди считали, что его присутствие в правительстве способствовало срыву германских интриг и служило гарантией того, что правительство не поступится национальными интересами.
Когда газеты опубликовали краткое сообщение об отставке Сазонова, общество оцепенело. Все пришли к заключению, что прогерманская партия в правительстве добилась важной победы. Это впечатление усугублялось тем, что ненавистный Штюрмер получил портфель министра иностранных дел в дополнение к своим функциям в качестве главы правительства.
Последний удар обществу нанесло назначение на пост министра внутренних дел Протопопова. Беспринципный и крайне сумасбродный, он был не в состоянии выработать или проводить какую-либо политику. В условиях войны Протопопов по возвращении в Россию из Англии вступил в Стокгольме в контакт с неофициальными представителями германских властей. Этим он заслужил в общественном мнении клеймо предателя. Новый министр внутренних дел тоже являлся близким другом Распутина и принадлежал к деятелям, вызывавшим подозрения и тревогу россиян.
Назначение таких людей на ключевые государственные посты производило ошеломляющее впечатление, общество пыталось найти объяснение столь самоубийственному курсу. Напрашивался вывод, что правительство замышляет внезапный поворот во внешней политике и что формирование кабинета министров из сомнительных деятелей является предварительным шагом в этом направлении. Объяснение могло быть одно: правительство совершенно потеряло голову и находится на грани краха. Это подкреплялось и бесконечными мелкими кадровыми перестановками, сопровождавшими основные, столь же нелепые назначения. Министров кабинета отправляли в отставку, вновь назначали, перемещали из департамента в департамент, пока газеты не принялись открыто высмеивать каждую перестановку как «министерскую чехарду».
Когда, выступая в Думе, профессор Милюков задал знаменитый вопрос: «Что это: измена или глупость?» – он лишь озвучил сомнения, терзавшие россиян. Каков бы ни был ответ на этот вопрос, становилось абсолютно очевидным, что, пока штюрмеры и Протопоповы продолжают править в России, надежды на победу неосуществимы.
Это произвело соответствующий эффект. В основном жизнь общества в месяцы, непосредственно предшествовавшие революции, протекала вполне нормально. Ее ежедневный распорядок не менялся, люди занимались привычными делами. Продолжали функционировать развлекательные учреждения: театры, кино, концертные залы, благотворительные базары. Однако люди пытались найти новые способы избавления от депрессивного состояния.
В общество внедрились йога и другие метафизические учения, которые получили широкое распространение. В качестве другой крайности, естественное и здоровое веселье уступило место необузданным эмоциям. Один из наиболее популярных персонажей в водевилях появлялся в белом облачении Пьеро на фоне черной бархатной занавеси. С лицом, покрытым толстым слоем пудры, он выглядел призраком на черном фоне. Этот бесконечно трогательный персонаж, поющий печальные песни жалобным голосом, внушал аудитории чувство безнадежности и вызывал сочувственные аплодисменты.
Причуды играли ведущую роль во всех видах искусства. Модным поэтом стал Игорь Северянин, стихи которого были насыщены огромным количеством «сверхизысканной» лексики, перенасыщены неологизмами, изощренными фантазиями, увлекавшими усталых людей в экзотические страны – «из Москвы в Нагасаки, из Нью-Йорка на Марс», рассказывали о тропических морях и замках, об изысканных наслаждениях «ананасами в шампанском», о желании «трагедию жизни превратить в грезофарс».
Однажды в субботу, получив увольнительные на выходные дни, я и мой товарищ по училищу решили посетить концерт, где Игорь Северянин выступал с чтением своих стихов. Среди почитателей его таланта такие выступления получили известность как «поэзоконцерты». Заняв в зале свои места, мы тотчас окунулись в атмосферу эмоционального напряжения. Когда на сцену вышел Северянин, его встретила буря аплодисментов, вслед за которой сразу же установилась томительная тишина ожидания. Поэт, высокий, не слишком пропорционально сложенный мужчина с головой и руками, как-то не соответствовавшими его фигуре, неуклюже двинулся по сцене в один из углов и начал чтение стихов под сопровождение фортепьяно.
Поэтические произведения, декламировавшиеся в странной монотонной манере, следовали одно за другим без малейшей перемены в темпе или тональности. Выступление показалось нам бессмысленным и абсурдным, но на аудиторию произвело поразительное впечатление. У части присутствовавших на глаза навернулись слезы, другие рыдали непосредственно в моменты поэтических «заклинаний», третьи казались загипнотизированными странными словами и беспрерывной декламацией. Каждый из присутствующих стремился показать, что ценит и чувствует стихи больше и сильнее, чем сосед. Воздух был словно наэлектризован.
Как только декламация закончилась, мы с приятелем поспешно надели пальто и направились к двери. На ступенях лестницы, по которой мы спускались, нам встретилась женщина с растрепанными волосами. Она схватила за локоть моего товарища и прокричала:
– Где он?! Где мой луч света?!
Мой друг ответил с подчеркнутой вежливостью:
– Мадемуазель, если есть проблемы с лучами света, вам лучше обратиться к швейцару.
Женщина окинула его остекленевшим, невидящим взглядом и поспешила вверх по лестнице. Мы прошли несколько кварталов по зимнему, морозному Петербургу, прежде чем смогли освободиться от ощущения массовой истерии.
Это было, конечно, крайнее ее проявление, и, как правило, состояние людей выражалось в не столь яркой форме. Более распространено было молчаливое принятие неизбежного, апатия, которую прошибить было невозможно. Исключением стала неожиданная насильственная смерть Распутина. Вести о ней поступили за несколько дней до Рождества и вселили на короткое время надежду на освобождение от мороки.
В училище мы покупали утренние газеты, когда возвращались после завтрака из просторной столовой в казармы. В тот день достаточно было беглого взгляда на газету, чтобы понять: произошло важное событие.
Цензоры вымарали целые колонки, на первой странице в разных местах газетных листов проглядывали на белом поле лишь фрагменты печатного текста. Оставалось несколько слов, которые весьма невнятно поведали историю об обнаружении подо льдом тела Распутина.
Курсанты сдержанно выражали свои чувства. Они перекинулись о событии лишь несколькими словами, но можно было безошибочно определить, что оно радует их. Люди, организовавшие убийство Распутина, воспринимались как патриоты, избавившие страну от злейшего врага. Перспективы грядущего года виделись в радужном свете, и курсанты уходили на рождественские каникулы в радостном настроении, отражавшем общее состояние умов в стране.
Однако ожившие было надежды оказались напрасными. Очень скоро стало очевидным, что, хотя Распутина не стало, его влияние продолжало воздействовать на ход событий. Протопопов и несколько других столь же одиозных деятелей поддерживали тесные контакты с императрицей, определяя политику и ведя страну к пропасти. Под их руководством правительство допускало одну глупость за другой, восстанавливая против себя общество и вселяя отчаяние в души русских патриотов.
The translator to the reader (of 1684)
The pirates of Panama or The buccaneers of America : The translator to the reader (of 1684)
THE present Volume, both for its Curiosity and Ingenuity, I dare recommend unto the perusal of our English nation, whose glorious actions it containeth. What relateth unto the curiosity hereof, this Piece, both of Natural and Humane History, was no sooner published in the Dutch Original, than it was snatch't up for the most curious Library's of Holland; it was Translated into Spanish (two impressions thereof being sent into Spain in one year); it was taken notice of by the learned Academy of Paris; and finally recommended as worthy our esteem, by the ingenious Author of the Weekly Memorials for the Ingenious, printed here at London about two years ago. Neither all this undeservedly, seeing it enlargeth our acquaintance of Natural History, so much prized and enquir'd for, by the Learned of this present Age, with several observations not easily to be found in other accounts already received from America: and besides, it informeth us (with huge novelty) of as great and bold attempts, in point of Military conduct and valour, as ever were performed by mankind; without excepting, here, either Alexander the Great, or Julius Cæsar, or the rest of the Nine Worthy's of Fame. Of all which actions, as we cannot confess ourselves to have been ignorant hitherto (the very name of Bucaniers being, as yet, known but unto few of the Ingenious; as their Lives, Laws, and Conversation, are in a manner unto none) so can they not choose but be admired, out of this ingenuous Author, by whosoever is curious to learn the various revolutions of humane affairs. But, more especially by our English Nation; as unto whom these things more narrowly do appertain.
II. Сборы на свидание
Побег из ГУЛАГа. Часть 2. II. Сборы на свидание
Свидание — это слово имеет такое значение в СССР, как никогда нигде не имело. Такой силы, такой глубины, кажется, вообще нет слов. Два раза в год можно просить о свидании с заключенным, с каторжником. Могут дать, могут и не дать. Просить можно только на месте, в УСЛОНе. Не дадут — ехать обратно, зная отныне, что заключенный зачислен в строгую категорию, и потому неизвестно, придется ли еще когда-нибудь увидеться. Дадут свидание — сможешь увидеть, но кого?.. в каком состоянии?.. Тень человека. Если бы сказали, что я увижу отца, умершего несколько лет назад, я, возможно, испытала бы волнение и потрясение не меньшее. Страшно было. Мальчик волновался так, что мы почти не могли говорить о предстоящем свидании. Дело дошло до трогательного, щемящего случая. Утром он мне сказал, что болен, и не пошел в школу. Когда я вернулась со службы, он лежал в постели, но мне показалось, что без меня что-то произошло. — Ты без меня вставал? — Да. — На улицу выходил? — Да. — Зачем? Не отвечая, он нагнулся за кровать и достал оттуда большой лист, скатанный в трубку. — Это карта. Мне хотелось знать место, где папа. Но мне дали такую большую карту. Другой не было. Она стоила три рубля. Но это мои деньги. Я не думал, что она будет такая большая, — тянул он ворчливо и смущенно. — И не знал, куда ее от меня спрятать? — Я думал, что ты рассердишься, что я не пошел в школу.
Chapter XIV
The voyage of the Beagle. Chapter XIV. Chiloe and Concepcion: great earthquake
San Carlos, Chiloe Osorno in eruption, contemporaneously with Aconcagua and Coseguina Ride to Cucao Impenetrable Forests Valdivia Indians Earthquake Concepcion Great Earthquake Rocks fissured Appearance of the former Towns The Sea Black and Boiling Direction of the Vibrations Stones twisted round Great Wave Permanent Elevation of the Land Area of Volcanic Phenomena The connection between the Elevatory and Eruptive Forces Cause of Earthquakes Slow Elevation of Mountain-chains ON JANUARY the 15th we sailed from Low's Harbour, and three days afterwards anchored a second time in the bay of S. Carlos in Chiloe. On the night of the 19th the volcano of Osorno was in action. At midnight the sentry observed something like a large star, which gradually increased in size till about three o'clock, when it presented a very magnificent spectacle. By the aid of a glass, dark objects, in constant succession, were seen, in the midst of a great glare of red light, to be thrown up and to fall down. The light was sufficient to cast on the water a long bright reflection. Large masses of molten matter seem very commonly to be cast out of the craters in this part of the Cordillera. I was assured that when the Corcovado is in eruption, great masses are projected upwards and are seen to burst in the air, assuming many fantastical forms, such as trees: their size must be immense, for they can be distinguished from the high land behind S. Carlos, which is no less than ninety-three miles from the Corcovado.
Глава 24
Сквозь ад русской революции. Воспоминания гардемарина. 1914–1919. Глава 24
Условия, в которых проходила Гражданская война в России, отличались от условий, в которых велась мировая война. Долговременные боевые позиции составляли скорее исключение, чем правило. Солдатам редко приходилось переживать угнетающую монотонность окопной жизни. Сосредоточение артиллерийских средств, плотность огня, интенсивные воздушные бомбардировки – все эти чудовищные технические изобретения, делавшие отдельного солдата крайне беспомощным, не имели широкого распространения. Но в отличие от колоссального нервного напряжения, которому подвергался российский солдат во время Первой мировой войны, Гражданская предъявляла сверхчеловеческие требования к его физической выносливости. Солдатам, которые служили в Белой и Красной армиях, нужно было быть достаточно крепкими, чтобы передвигаться в быстром темпе. Их жизнь представляла собой беспрерывную смену наступлений и отступлений, атак и контратак, рейдов в глубь территории противника без передышек. Солдаты, хорошо оснащенные и физические крепкие, целиком выкладывались в этих чрезвычайно динамичных операциях. Но выносливость солдата подрывалась суровостью революционного времени: постоянная нехватка самого необходимого исключала возможность восстановления сил. Наиболее острой проблемой был недостаток продовольствия. Офицеры и солдаты на фронтах постоянно голодали. В первые месяцы Гражданской войны квартирмейстерская служба Северо-западной армии располагала весьма скромными средствами для закупок провизии и фактически не имела источников снабжения. Продовольственный паек составлял полфунта хлеба в день и полфунта сушеной рыбы раз или два в неделю.
10. Абсурдность плана
Записки «вредителя». Часть I. Время террора. 10. Абсурдность плана
Долго еще говорили спецы, указывая в осторожной форме на абсурдность плана, обращая внимание на то, что Мурманская одноколейная железная дорога и в настоящее время не справляется с перевозками, при намеченном же развитии промысла потребуется: для перевозки одной рыбы около 200 вагонов в день, не говоря уже о других грузах. Необходимо тотчас же приступить к постройке второй колеи. Это дело нелегкое, так как длина дороги 1 500 километров, и проходит она по горной, а местами сильно заболоченной местности. А рабочая сила? В Мурманске всего 12 000 жителей, но и теперь жилищная нужда ужасающая. При намеченном развитии промысла число рабочих не может быть меньше 50 000 человек, что вместе с семьями составит около 200 000 человек. Для такого населения нужно построить не только дома, но школы, баню, магазины, канализацию, электростанцию и прочее, это, в свою очередь, поведет к дальнейшему увеличению населения. Собственно говоря, для выполнения задания надо создать город с населением в 250 000 жителей. Постройка нового города и прокладка железнодорожного пути не могут производиться рыбопромышленным предприятием. Между тем без осуществления этих работ план не может быть выполнен. Подготовка судовых команд также представляет немалые затруднения: для обслуживания 500 траулеров потребуется 25 000 человек с дипломом, разрешающим управление судами, штурманский состав и такое же количество судовых механиков. Только для пополнения ежегодной убыли потребуется в год по 300 штурманов и 300 механиков. При этом штурманский состав должен иметь специальную подготовку и не только управлять судном, но и уметь найти рыбу, добыть ее и обработать.
III. Красные — белые — красные
Побег из ГУЛАГа. Часть 1. III. Красные — белые — красные
Осень в 1919 году выдалась замечательная. Несмотря на середину октября, дни стояли теплые, как летом. Парк был изумительно, сверхъестественно красив. Нигде под Петербургом нет такого разнообразия деревьев и осенних красок: клены — от лимонно-желтых до темно-красных, почти фиолетовых, дубы — отливающие коричневым; елки — с ярко-зелеными кисточками молодых побегов, поблекшие лиственницы, липы, березы, осины, бесконечное количество кустарников, самых различных оттенков. Ряска на прудах завяла, сжалась к берегам, и пруды стали гладкими и ярко-синими, как небо. Немыслимо было не ощущать всей этой красоты, но кругом все теснее стягивалась линия фронта, и весь день ухали залпы. На Петроград шли белые. Гатчина была взята, они подходили к Царскому и охватывали деревни вокруг Павловска. В эти дни мы переживали то, что, вероятно, чувствуют все мирные жители в подобных обстоятельствах. В тылу, в безопасности, люди рассуждают о политике, об ошибках командования, говорят о героических подвигах, те же, кто застигнут фронтом, ощущают одно — опасность. Что было делать? Бежать в Петроград? Но это значило оставить мальчишку без молока, которое было его единственным питанием. Никаких запасов у нас нет; в городе голод. Кто знает, что могло еще там ждать, когда начнутся бои за Петроград. В Павловске мы были беззащитны, как в открытом поле, надежда была только на то, что та или иная волна должна сравнительно быстро прокатиться через нас.
16. Перед процессами
Записки «вредителя». Часть I. Время террора. 16. Перед процессами
Лето 1930 года было тревожное. Неудачный эксперимент пятилетки резко сказывался. Продуктов становилось все меньше, даже в Москве, снабжавшейся вне всякой очереди. Из продажи исчезали все необходимые для жизни предметы: сегодня галоши, завтра мыло, папиросы; совершенно исчезла бумага. В булочных не было хлеба, но разукрашенные торты, по очень высокой цене, красовались во всех витринах кондитерских. Купить белье и обувь было немыслимо, но можно было приобрести шелковый галстук и шляпу. В гастрономических магазинах были только икра, шампанское и дорогие вина. Голодный обыватель все злей смеялся над результатами «плана»; рабочие же обнаруживали недовольство иногда резко и открыто. Нужны были срочные объяснения. Казенное толкование голода и все растущей нищеты было такое: недостаток продовольствия и предметов широкого потребления — результат роста платежеспособности и спроса широких масс трудящихся; повышение культурного уровня рабочих и бедняцко-середняцких масс крестьянства. Это на все лады повторялось казенной печатью и разъяснялось рабочим. Называлось это — «трудности роста». Вопреки очевидности большевики упорно твердили, что выполнение пятилетки идет блестяще, гораздо быстрее, чем предполагалось; полагалось, что количество вырабатываемых товаров сказочно быстро растет во всех областях промышленности, и именно этим необыкновенным успехом объясняются эти «трудности роста».
Конституция (Основной закон) Союза Советских Социалистических Республик - 1977 год
Конституция (Основной закон) Союза Советских Социалистических Республик. Принята на внеочередной седьмой сессии Верховного Совета СССР девятого созыва 7 октября 1977 года
Великая Октябрьская социалистическая революция, совершенная рабочими и крестьянами России под руководством Коммунистической партии во главе с В. И. Лениным, свергла власть капиталистов и помещиков, разбила оковы угнетения, установила диктатуру пролетариата и создала Советское государство - государство нового типа, основное орудие защиты революционных завоеваний, строительства социализма и коммунизма. Начался всемирно-исторический поворот человечества от капитализма к социализму. Одержав победу в гражданской войне, отразив империалистическую интервенцию, Советская власть осуществила глубочайшие социально-экономические преобразования, навсегда покончила с эксплуатацией человека человеком, с классовыми антагонизмами и национальной враждой. Объединение советских республик в Союз ССР преумножило силы и возможности народов страны в строительстве социализма. Утвердились общественная собственность на средства производства, подлинная демократия для трудящихся масс. Впервые в истории человечества было создано социалистическое общество. Ярким проявлением силы социализма стал немеркнущий подвиг советского народа, его Вооруженных Сил, одержавших историческую победу в Великой Отечественной войне. Эта победа укрепила авторитет и международные позиции СССР, открыла новые благоприятные возможности для роста сил социализма, национального освобождения, демократии и мира во всем мире. Продолжая свою созидательную деятельность, трудящиеся Советского Союза обеспечили быстрое и всестороннее развитие страны, совершенствование социалистического строя. Упрочились союз рабочего класса, колхозного крестьянства и народной интеллигенции, дружба наций и народностей СССР.
25. Этап
Записки «вредителя». Часть II. Тюрьма. 25. Этап
27 апреля по суете в коридорах тюрьмы мы поняли, что нас отправляют на этап. Что ждало нас в Соловках, никто не знал. Мне приходилось и на воле, и в тюрьме встречаться с людьми, побывавшими там, но никто из них никогда не говорил о лагере. Только раз, оставшись один на один, я спросил такого: «Очень тяжко в концлагере?» Тот утвердительно кивнул головой и заговорил о другом. Видимо, рассказывать об этом было бы слишком рискованно. Слухи же, доходившие до граждан и до нас в тюрьме, были очень страшны. По этим слухам, смертность в лагерях была громадна, беспричинные расстрелы — обычное явление; работу давали непосильную, били, держали в холодных казармах, кормили отвратительно, паразитов была масса и эпидемия сыпного тифа не прекращалась. Все это было так безнадежно, что большинство старалось не думать о том, что там ждет. Все равно ничего не поделаешь, а все же мы покинем ненавистную тюрьму, нас поведут по городу, из окна вагона увидим лес, море, вольных людей. С самого утра началась суетня. Нас погнали вниз, выстроили в коридоре. Все были с вещами, строй получался неровный, строили нас и перестраивали, проверяли по спискам, которые у ГПУ всегда в беспорядке. Тюремная администрация сдавала нас конвою, который должен был сопровождать нас до концлагеря и там сдать лагерному начальству. Самая сдача происходила у стола, куда нас вызывали по одному, спрашивали имя, по какой статье и на сколько лет сослан. Проверенный «в натуре» передавался конвою вместе с конвертом, в котором находилось «личное дело». При проверке происходило немало недоразумений: то была неверно записана фамилия, то имя, то срок...
Chapter XVI
The pirates of Panama or The buccaneers of America : Chapter XVI
Captain Morgan takes the Castle of Chagre, with four hundred men sent to this purpose from St. Catherine's. CAPTAIN MORGAN sending this little fleet to Chagre, chose for vice-admiral thereof one Captain Brodely, who had been long in those quarters, and committed many robberies on the Spaniards, when Mansvelt took the isle of St. Catherine, as was before related; and therefore was thought a fit person for this exploit, his actions likewise having rendered him famous among the pirates, and their enemies the Spaniards. Captain Brodely being made commander, in three days after his departure arrived in sight of the said castle of Chagre, by the Spaniards called St. Lawrence. This castle is built on a high mountain, at the entry of the river, surrounded by strong palisades, or wooden walls, filled with earth, which secures them as well as the best wall of stone or brick. The top of this mountain is, in a manner, divided into two parts, between which is a ditch thirty feet deep. The castle hath but one entry, and that by a drawbridge over this ditch. To the land it has four bastions, and to the sea two more. The south part is totally inaccessible, through the cragginess of the mountain. The north is surrounded by the river, which here is very broad. At the foot of the castle, or rather mountain, is a strong fort, with eight great guns, commanding the entry of the river. Not much lower are two other batteries, each of six pieces, to defend likewise the mouth of the river. At one side of the castle are two great storehouses of all sorts of warlike ammunition and merchandise, brought thither from the island country.
Глава 4
Сквозь ад русской революции. Воспоминания гардемарина. 1914–1919. Глава 4
Царь обладал всеми качествами, которые внушают симпатии и любовь ближайшего окружения. Но те самые свойства, которые так привлекательны в частном человеке, превратились в серьезные помехи, когда он был призван руководить страной в чрезвычайных обстоятельствах. Миролюбие царя, стремление избегать болезненных ситуаций предоставили возможность приближенным влиять на него. Страсть к самобичеванию отвращала его от правления железной рукой. Личное обаяние царя превращало необходимость сообщить монарху нелицеприятную правду в крайне трудную задачу. Природа наделила царя достоинствами и недостатками, непригодными для выполнения им своей миссии, обстоятельства и история были против него. Когда началась война 1914 года, оппозиционные партии впервые за полстолетия выразили готовность сотрудничать с властью. Императору пришлось принять на веру эту перемену в настроениях и положиться на людей, опасаться которых и не доверять которым имелись все основания. Ряд политических группировок, заявивших сегодня о своей лояльности, были ответственны за десятилетия террора в истории России; некоторые предпочли промолчать в отношении убийств и грабежей, совершенных политическими экстремистами. Для того чтобы поверить в лояльность этих группировок, царю пришлось бы многое забыть, но оказаться настолько гуманным, чтобы вычеркнуть из памяти раскромсанное тело своего деда Александра Второго, погибшего в результате злодейского покушения, или длинный список убитых людей, преданных государственным интересам, – это выше человеческих возможностей.
Таблица 2
Короли подплава в море червонных валетов. Приложение. Таблица 2. Сроки постройки и службы советских подводных лодок 1904–1923 гг.
Сроки постройки и службы советских подводных лодок 1904–1923 гг. Названия лодок Закладка Спуск на воду Вступление в строй Прохождение службы Окончание службы Балтийский судостроительный и механический завод (СПб) и его Николаевское отделение «Касатка» 18.03.04 24.06.04 09.04.05 Сиб фл (04–15), БФ (15–18), АКВФ( 19–20) 25.05.22 — сдана к порту для разделки на металл, Баку «Макрель» 1904 14.08.04 22.07.08 БФ (08–18), АКВФ (19–20) 25.05.22 — сдана к порту для разделки на металл, Баку «Окунь» 1904 31.08.04 07.07.08 БФ (08–18), АКВФ (19–20) 25.05.22 — сдана к порту для разделки на металл, Баку «Минога» 07.12.06 11.10.08 31.10.09 БФ (09–18), АКВФ (18–20) 25.05.22 — сдана к порту для разделки на металл, Баку «Шереметев» 1904 1904 1905 Сиб фл (04–15), БФ (15–17) Оставлена бесхозной 1924 — сдана к порту для разделки на металл, Петроград «Нерпа» 25.06.11 15.08.13 30.12.14 {~1} ЧФ (14–30) 03.12.30 — сдана к порту для разделки на