Глава 15
Немедленный мир с главными державами был обязательным условием сохранения большевистской власти. Пока сохранялась угроза иностранного вторжения, коммунистические лидеры не могли окончательно разделаться с внутренними врагами. Вот почему одним из приоритетов советского правительства стало проведение мирных переговоров.
В конце ноября главнокомандующий вооруженными силами генерал Духонин получил от Совета народных комиссаров приказ подписать с германским верховным командованием соглашение о перемирии. Генерал, считавший сепаратный мир предательством национальных интересов, отказался подчиниться. Троцкий немедленно направил в Ставку верховного командования отряд красных матросов. Главнокомандующего убили в его железнодорожном вагоне, а на его пост заступил член большевистской партии прапорщик Крыленко. Через две недели русская и немецкая делегации встретились в Брест-Литовске.
Ленин и его сторонники не питали иллюзий относительно отношения кайзеровских властей к большевизму, но надеялись, что германский кабинет министров не выдвинет чрезмерных требований с целью обезопасить себя на востоке. Со своей стороны германское командование решило укрепить доверие народа к властям за счет России. Когда большевики ознакомились с германскими требованиями, они пришли в замешательство. Троцкий и другие советские руководители были уверены, что невозможно сохранить власть в России, приняв такие требования.
Сильная фракция в большевистской партии всерьез рассматривала возможность вновь попытаться достигнуть взаимопонимания с союзниками и возобновить войну с противником. Однако русская армия была слишком деморализована, чтобы оказать какое-либо сопротивление. В качестве единственно возможной альтернативы принятию немецких требований большевистская делегация прибегла к тактике затягивания переговоров. Советские делегаты попытались использовать стол переговоров в качестве трибуны пропаганды своих взглядов и непосредственного обращения к германскому народу, минуя его правительство. Сначала немецкие генералы и дипломаты выслушивали коммунистические обличения со снисходительным изумлением, но вскоре до них дошло, что они участвуют в опасной игре. Переговоры были прерваны, а советским делегатам вручили ультиматум с требованием либо принять условия германской стороны, либо считаться с последствиями отказа.
Германская армия находилась на подступах к Петрограду, и большевистские лидеры впали в истерию. Троцкий выступал за проведение политики ни мира, ни войны, другие колебались между войной и капитуляцией. Один Ленин сохранял трезвость мышления. Он понимал, что в условиях немецкого наступления большевистской власти неминуемо придет конец. Мир любой ценой давал единственный шанс продолжить коммунистический эксперимент. Ленинская воля и аргументы возобладали, советское правительство подписало в Брест-Литовске мирное соглашение.
По сравнению с условиями, которые Германия навязала России, Версальский договор представляет собой пример государственной дальновидности. Подпись под соглашением лишила Россию территории площадью в 300 тысяч квадратных миль и населением более чем в 50 миллионов человек. Кроме колоссальных потерь ресурсов, соглашение предусматривало выплату запредельной суммы репараций. Тяжелейший удар по советскому правительству нанесло признание независимости Украины – неотъемлемой территории Русского государства, – где была создана антисоветская власть, опиравшаяся на германские штыки. Но мир, каким бы тяжким он ни был, дал большевикам совершенно необходимую передышку для обращения к внутренним проблемам.
Немедленно последовали один за другим правительственные декреты, направленные на революционное переустройство общества: приняли советскую конституцию, национализировали землю, конфисковали банковские депозиты, отказались от государственных долговых обязательств. Однако рядовые граждане обращали мало внимания на новые законы, поскольку большевистские лидеры не располагали необходимым механизмом для реализации своей воли. Кроме того, Советам потребовалась мобилизация всех сил для решения трех главнейших проблем.
По всей России возникали очаги антибольшевистской власти, тучи военного противостояния вновь заволокли горизонт. Остатки старой армии под командованием офицеров, получивших военное образование при прежнем режиме, были бесполезны для советских руководителей. В условиях надвигавшихся со всех сторон угроз вторжения и ведения гражданской войны на нескольких фронтах большевики взялись за решение важнейшей задачи по демобилизации старой армии и одновременной замене ее Красной армией. В соответствии с новым уставом все звания были упразднены, офицеров нанимали в качестве специалистов без дисциплинарной власти. Реальная ответственность за состояние армии возлагалась на политических комиссаров, чья преданность Советам не вызывала сомнений.
Когда демобилизованные солдаты возвращались в родные города и села, им снова приходилось брать в руки оружие. Всех призывников мобилизовали на действительную военную службу, пока в течение 12 месяцев все население в возрасте от 18 до 50 лет не было поставлено под ружье. Офицерам приказали под угрозой расстрела регистрироваться в местных Советах, и постепенно их тоже рекрутировали на службу в Красную армию. Однако существовали веские основания ставить под сомнение их преданность коммунистическому делу, и часто членов семей офицеров брали в заложники, чтобы расстрелять в случае проявления нелояльности к новой власти.
Красная армия нуждалась во всем: обмундировании, военной технике, продовольствии и боеприпасах. В ней отсутствовали единство воли и боевой дух: солдаты не хотели служить, офицеры искали любую возможность переметнуться на сторону белых, к которым питали политические симпатии. Исключение составляли формирования коммунистических добровольцев, которые использовались как ударные подразделения.
Не менее жгучей проблемой, чем формирование Красной армии, была проблема обеспечения городов продовольствием. Никто не рассчитывал больше на нормальный продовольственный паек. Вопрос состоял в том, чтобы найти хоть какое-нибудь пропитание для выживания. Гражданская война отрезала большинство районов, производящих зерно, от центральных областей с большим населением, транспортный кризис делал невозможной доставку даже наличных продовольственных запасов. Временами жители Петрограда не могли отоварить свои продовольственные карточки по нескольку дней.
Крестьяне соседних областей отказывались расставаться с минимальными излишками продовольствия. Деньги потеряли цену, а с остановкой промышленного производства горожане ничего не могли предложить взамен на продовольствие. Советские власти пытались справиться с ситуацией посредством принуждения крестьян к обязательным поставкам излишков продуктов по фиксированным ценам, но деревня не проявляла готовности подчиниться.
Когда кризис в городах обострился до предела, большевики прибегли к силе. Были организованы специальные отряды из солдат и заводских рабочих, известные как продотряды. Они периодически совершали рейды в деревни, увозя оттуда все продовольствие, которое удавалось обнаружить. Крестьяне либо оказывали сопротивление, либо подчинялись – в зависимости от наличия собственных возможностей и от внезапности рейдов. Фактически город и деревня оказались в состоянии неофициальной войны.
Советские власти встали перед необходимостью создания учреждений, предназначенных для подавления каких бы то ни было проявлений недовольства и открытых мятежей, обуздания строптивых крестьян и спекулянтов, которые усугубляли продовольственный кризис, а также распоясавшихся в городах уголовников. Времени для формирования профессиональной полиции не было. Вместо этого каждый местный Совет организовывал группы лиц, официально называемых «Чрезвычайными комиссиями по борьбе с контрреволюцией и саботажем», но более известными под аббревиатурой Чека.
Ни одно советское учреждение, за исключением исполкома компартии, не располагало большей властью или внушало больший страх, чем Чека. Людей арестовывали просто по подозрению и без всяких формальностей. Попав в чекистскую тюрьму, человек терял всякое представление о том, как сложится в дальнейшем его судьба. Революционные суды не функционировали, приговоры заключенным выносили чекисты. Подозреваемых либо признавали виновными и расстреливали, либо освобождали так же внезапно, как и арестовывали. У обвиняемых практически отсутствовали возможности для самозащиты, время и средства для апелляции.
Очень немногие среди сотрудников Чека сознательно использовали свои способности в интересах коммунистического дела. Для большинства же из них абсолютная власть над жизнями и имуществом своих сограждан оказалась слишком большим искушением. Некоторые использовали свое положение для сведения личных счетов или обогащения. Другие быстро черствели и могли походя посылать людей на смерть, как какой-нибудь скот. Наиболее чувствительные из сотрудников Чека не выдерживали напряжения и, доведенные до состояния невменяемости жуткими сценами, становились наркоманами. Порой заключенных отдавали в руки людей, получавших противоестественное удовольствие от убийств и пыток.
Каждая местная организация Чека работала независимо от других родственных организаций и центрального правительства. Как правило, судьба заключенного целиком зависела от тех сотрудников Чека, у которых он содержался под арестом. Никаких процессуальных норм в этом отношении не существовало.
В борьбе с бандитизмом Чека стояла на прочной основе. Уголовных преступников обычно арестовывали в обстоятельствах, исключающих сомнения в их виновности. Однако обвинения в спекуляции или контрреволюции не имели четких обоснований, и их толковали на свой лад местные организации Чека. В целом страна разделяла точку зрения большевиков на то, что деятельность лица, приберегающего продовольствие и перепродающего его по завышенным ценам, образует состав преступления, именуемого спекуляцией, и является по сути антиобщественной деятельностью. Но многие чекистские организации занимали крайнюю позицию в этом отношении и без всякого сожаления выносили смертные приговоры крестьянам, у которых обнаруживали несколько фунтов масла, привезенного в город с надеждой выменять на него остро необходимую пару сапог.
Еще более неопределенным было обвинение в контрреволюции. Контрреволюционером считался человек, борющийся против советской власти с оружием в руках. Но то же обвинение выдвигалось против старухи, жалующейся на существующий порядок, против любого лица, которое в силу социального происхождения или образованности не разделяло взглядов коммунистов.
Вначале чекисты, хотя и руководствовались классовым чувством, проводили различие между разными категориями правонарушителей, рассматривали конкретные обстоятельства каждого дела. Но с укреплением движения белых и ослаблением позиций советской власти коммунистические лидеры провозгласили политику беспощадной классовой борьбы. Они считали, что настал момент, когда они больше не могут рассматривать каждый юридический прецедент в отдельности. Большевики решили укрепиться путем ликвидации раз и навсегда социальных групп, которые не могли принять коммунистическое учение и представляли собой потенциальную оппозицию.
Местные чекисты последовали указаниям центральных властей, и начался массовый террор. В городах и поселках сотнями арестовывали армейских и флотских офицеров, землевладельцев, купцов и специалистов. Их расстреливали не за какие-нибудь поступки или высказывания, а за их социальный статус.
Вспышки красного террора происходили периодически. Временами они отличались особой свирепостью и имели следствием многочисленные жертвы. Так проходили казни сотрудниками севастопольской Чека офицеров Черноморского флота, когда в назначенный час всех офицеров, обнаруженных на кораблях или на берегу, собрали в одном месте и уничтожили. Еще более кровавыми были дни, когда в отместку за покушение на Ленина, а также убийства Урицкого и Володарского ставили к стенке и расстреливали многих ни в чем не повинных людей.
Способен был советский режим держаться без проведения массовых казней или нет – вопрос риторический. Но очевидно, что красный террор обусловил действия и выбор миллионов людей, сделал невозможным для большинства населения нейтральное поведение и создал почву для невероятно жестокой и кровопролитной гражданской войны.
Таблица 1
Короли подплава в море червонных валетов. Приложение. Таблица 1. Тактико-технические характеристики первых советских подводных лодок, находившихся на вооружении с 1917 по 1941 г.
Тактико-технические характеристики первых советских подводных лодок, находившихся на вооружении с 1917 по 1941 г. Имя, тип (количество единиц, названия лодок), годы вступления в строй и окончания службы Водоизмещение, т Длина, м Ширина, м Осадка, м Скорость хода надв./подв., уз Дальность плавания надв./подв. ходами, мили Глубина погружения, м (время погружения, мин) Вооружение торпедные аппараты: Н — носовые К — кормовые Дж — Джевецкого торпеды мины артиллерия: АУ — артустановка, пул. — пулемет «Минога»1909–1920 123 32,6 2,75 2,75 11/5 900/25 50 (2,5) 2Н 2 — 1–37 мм АУ т. «Касатка» (4) 1904–1905–1920 («Касатка», «Макрель», «Окунь», «Шереметев») 140 33,5 3,39 2,8 8,5/5,5 700/30 50 (3–4) 4Дж 4 — 1 — пул. т.
Верхний Палеолит
Верхний Палеолит. Период примерно от 50 000 лет назад до 12 000 г. до н.э.
Верхний Палеолит. Период примерно от 50 000 лет назад до 12 000 г. до н.э.
XV. Допрос
Побег из ГУЛАГа. Часть 1. XV. Допрос
На первый допрос я шла спокойно. Мне казалось, что допросы должны носить деловой характер и хоть в какой-то мере служить для выяснения истины. Мой арест был несомненным признаком, что положение мужа ухудшилось, а я все-таки глупо надеялась, что могу быть ему полезна подтверждением его невиновности. Мне в голову не приходило, что я была арестована, чтобы тем самым вынудить его к признанию в несовершенном преступлении, что следователь открыто ставил перед ним дилемму: подписать признание, что он «вредил», или быть виновником моего ареста. Я не могла знать и того, что после моего ареста следователь ставил перед ним вторую дилемму: или подписать признание своей «вины», хотя бы в такой формулировке: «Признаю себя виновным», не говоря, в чем именно, получить десять лет Соловков, но купить этим мое освобождение, или, в случае отказа, самому быть расстрелянным, меня — отправят на десять лет в Соловки, а сына — в колонию для беспризорников. Я знала, что жен часто арестовывают из-за мужей, но что судьбой их спекулируют с такой циничностью, я не могла поверить, пока не испытала на себе. Так, с наивностью вольного человека, я оказалась перед следователем. Это был молодой еще человек, с профессионально застылым, да и вообще не умным лицом. Он молчал, не сказав «здравствуйте», не предложив сесть. Позже я узнала, что в ГПУ принято три главных способа обращения: сухо-формальный, истерически-угрожающий и вежливо-вкрадчивый. Третьего мне не пришлось испытать, но, говорят, это самый противный, особенно для женщин. Соответственно этому, следователи держат себя, как плохие актеры на провинциальной сцене.
11. Система понуждения заключенных к работе
Записки «вредителя». Часть III. Концлагерь. 11. Система понуждения заключенных к работе
Хорошо известно, что принудительный труд непроизводителен. «Срок идет!» — одно из любимых изречений заключенных, которым они выражают свое отношение к подневольному труду. Этим они хотят сказать: как ни работай, хоть лоб разбей на работе, хоть ничего не делай, время движется одинаково и вместе с ним проходит и срок назначенного заключения. У заключенных нет и слова «работать», они заменяют его соловецкими словами: «втыкать» или «ишачить», от слова ишак — осел. Труд по-соловецки — «втык». Что это значит и откуда взялось, никто хорошенько не знает, но самая бессмысленность слова выразительна. Это отношение заключенных к принудительному труду не тайна для ГПУ, и для понуждения их к работе оно разработало сложную систему мероприятий. До 1930 года в лагерях «особого назначения» эти меры были просты: заключенным давали уроки, невыполнивших морили голодом, били, истязали, убивали. Теперь в «трудовых, исправительных» лагерях эти меры более разнообразны. Есть категория мер и прежнего порядка, лагерей «особого назначения», — это меры физического воздействия. На всех работах, где это возможно по их характеру, по-прежнему устанавливаются суточные задания — уроки. Невыполняющим урока сокращают рацион питания. Основа питания — это черный хлеб; на тяжких физических работах выдают по восемьсот граммов в сутки. При невыполнении урока выдачу хлеба снижают, в зависимости от процента невыполнения, до пятисот граммов и даже до трехсот граммов в день.
Middle Paleolithic by Zdenek Burian
Zdenek Burian : Reconstruction of Middle Paleolithic daily life
Neanderthals or Homo neanderthalensis. Reconstruction of Middle Paleolithic everyday life by Zdenek Burian, an influential 20th century palaeo-artist, painter and book illustrator from Czechoslovakia. The images represent an artistic rendition of the concepts spread around the middle of 20th century: the look and way of life attributed to Neanderthals or Homo neanderthalensis. Many of the beliefs were not universal even in those days and in large part have been dropped or refined since then. There is still no common consent reached on many important issues. For example: how much Neanderthals were similar to modern humans in look and behavior or if they were able to use speech or if they were actually real hunters, not scavengers in somewhat commensal relationship with other species of their environment.
Договор об образовании Союза Советских Социалистических Республик
Договор об образовании Союза Советских Социалистических Республик. 30 декабря 1922 года
Российская Социалистическая Федеративная Советская Республика (РСФСР), Украинская Социалистическая Советская Республика (УССР), Белорусская Социалистическая Советская Республика (БССР) и Закавказская Социалистическая Федеративная Советская Республика (ЗСФСР - Грузия, Азербейджан и Армения) заключают настоящий Союзный договор об объединении в одно союзное государство - «Союз Советских Социалистических Республик» - на следующих основаниях. 1.
Ла-Манш и Северное море
«Шнелльботы». Германские торпедные катера Второй мировой войны. «Шнелльботы» на войне. Ла-Манш и Северное море
К началу Второй мировой войны класс торпедных катеров в Германии находился, по сути дела, в стадии становления. Из 17 имевшихся в строю единиц лишь шесть (S-18 - S-23) были оснащены надежными дизелями фирмы «Даймлер-Бенц» и могли привлекаться к активным действиям вдали от баз. Все они входили в состав 1-й флотилии (командир - капитан-лейтенант Курт Штурм). 2-я флотилия из восьми ТКА (S-10 - S-17, корветтен-капитан Рудольф Петерсен) считалась боеспособным подразделением лишь на бумаге. Половину в ней составляли катера с ненадежными дизелями фирмы MAN. Три еще более старых катера с такими же двигателями использовались в учебных целях. Еще 14 «шнелльботов» находились в различных стадиях постройки, но, по всем расчетам, их могло хватить лишь на замену старых катеров и покрытие неизбежных потерь. До желаемых 6-8 катерных флотилий по 8 единиц в каждой было далеко. Несколько слов относительно организации катерных сил. Согласно немецкой структуре, подразделения «шнелльботов» находились в ведении командующего миноносцами (Fuhrer der Torpedoboote) - до ноября 1939 года им был погибший впоследствии на «Бисмарке» контр-адмирал Гюнтер Лютьенс. В ноябре 1939 года его сменил капитан цур зее Бютов, командовавший ранее немецкой Дунайской флотилией. Последний сыграл в становлении и развитии класса германских торпедных катеров роль, во многом схожую с той, которую сыграл Дёниц в подводном флоте. Он считал, что торпедные катера, подобно тяжелым кораблям и субмаринам, должны взять на себя функции борьбы на коммуникациях - естественно, не на океанских, а на прибрежных.
Таблица 6. Двигатели надводного и подводного хода подводных лодок - 2
Короли подплава в море червонных валетов. Приложение. Таблица 6. Двигатели надводного и подводного хода подводных лодок: Двигатели подводного хода
Двигатели подводного хода Тип двигателя Фирма, марка Мощность, л. с. Кол-во двиг. на пл Место установки Примечание ЭД «Сименс-Шуккерт» и «Вольта» 450 2 пл «Барс», «Вепрь», «Волк», «Гепард» АБ 240 эл. — 1600 А; 220 В Общество русских аккумуляторных з-дов «Тюдор» ЭД «Вольта» (Ревель) 450 2 Все пл т. «Барс» кроме «Барс», «Вепрь», «Волк», «Гепард» АБ 240 эл. — 1600 А; 220 В [410] ЭД 500 при 120В 2 пл т. «Морж» АБ 240 эл. — 2155 Ач./ 1600 А; 220 В. Париж, «Мэто» ЭД 160 2 Все пл т. «АГ» АБ 5 гр по 20 эл — 3000 Ач ЭД «Вольта» (Рига) 70 1 пл «Минога» АБ 2 гр по 33 эл — 2200 Ач. Париж, «Мэто» ЭД «Сотэр-Гарлэ» (Франция) 100 1 пл т. «Касатка» АБ 64 эл — 3600 Ач/ 575 А. Париж, «Фюльмен» ЭД 125 на блок 4 в 2 блоках пл «Св.
Chapter VII
The voyage of the Beagle. Chapter VII. Buenos Ayres and St. Fe
Excursion to St. Fe Thistle Beds Habits of the Bizcacha Little Owl Saline Streams Level Plain Mastodon St. Fe Change in Landscape Geology Tooth of extinct Horse Relation of the Fossil and recent Quadrupeds of North and South America Effects of a great Drought Parana Habits of the Jaguar Scissor-beak Kingfisher, Parrot, and Scissor-tail Revolution Buenos Ayres State of Government SEPTEMBER 27th.—In the evening I set out on an excursion to St. Fe, which is situated nearly three hundred English miles from Buenos Ayres, on the banks of the Parana. The roads in the neighbourhood of the city after the rainy weather, were extraordinarily bad. I should never have thought it possible for a bullock waggon to have crawled along: as it was, they scarcely went at the rate of a mile an hour, and a man was kept ahead, to survey the best line for making the attempt. The bullocks were terribly jaded: it is a great mistake to suppose that with improved roads, and an accelerated rate of travelling, the sufferings of the animals increase in the same proportion. We passed a train of waggons and a troop of beasts on their road to Mendoza. The distance is about 580 geographical miles, and the journey is generally performed in fifty days. These waggons are very long, narrow, and thatched with reeds; they have only two wheels, the diameter of which in some cases is as much as ten feet.
Предисловие
Побег из ГУЛАГа. Предисловие
«Нет, и не под чуждым небосводом, И не под защитой чуждых крыл — Я была тогда с моим народом, Там, где мой народ, к несчастью, был.» Анна Ахматова Книжка эта автобиографична, потому что только о себе я могу говорить, не подводя никого под тюрьму и ссылку, но моя судьба не отличается от жизни сотен и тысяч других интеллигентных женщин. Все мы с детства прошли большую школу, чтобы выработать в себе культуру, необходимую не только нам самим, но и стране, которой мы стремились служить своим трудом. Никто из нас враждебно не встретил революции и многие с воодушевлением отдавали все свои силы служению новому строю. И все же большинство из нас испытало общую участь: не только голод, когда нечем было накормить ребенка; гражданскую войну, когда некуда было спрятать его от пуль, — но и тюрьму и ссылку. Конечно, если специалистов, после того как их руками было создано все, что можно назвать достижениями революции, квалифицировали как «вредителей», то ничто не защищало нас от превращения в «жен вредителей». В этом была простая логика: чтобы ликвидировать интеллигенцию «как класс», нужно было уничтожить не только мужчин, но и женщин, а с ними и их ребят. Нас гнали общим путем бессмысленного, жестокого уничтожения. Террор, начавшийся три года назад, еще не кончен. Не знаю, кто может еще уцелеть. Знаю одно, что на воле и в тюрьме мы жили все одним желанием — сказать людям, каким путем пошла свобода в стране, которую многие считают страной будущего счастья человечества.
Chapter III
The voyage of the Beagle. Chapter III. Maldonado
Monte Video Excursion to R. Polanco Lazo and Bolas Partridges Absence of Trees Deer Capybara, or River Hog Tucutuco Molothrus, cuckoo-like habits Tyrant-flycatcher Mocking-bird Carrion Hawks Tubes formed by Lightning House struck. July 5th, 1832—In the morning we got under way, and stood out of the splendid harbour of Rio de Janeiro. In our passage to the Plata, we saw nothing particular, excepting on one day a great shoal of porpoises, many hundreds in number. The whole sea was in places furrowed by them; and a most extraordinary spectacle was presented, as hundreds, proceeding together by jumps, in which their whole bodies were exposed, thus cut the water. When the ship was running nine knots an hour, these animals could cross and recross the bows with the greatest of ease, and then dash away right ahead. As soon as we entered the estuary of the Plata, the weather was very unsettled. One dark night we were surrounded by numerous seals and penguins, which made such strange noises, that the officer on watch reported he could hear the cattle bellowing on shore. On a second night we witnessed a splendid scene of natural fireworks; the mast-head and yard-arm-ends shone with St. Elmo's light; and the form of the vane could almost be traced, as if it had been rubbed with phosphorus. The sea was so highly luminous, that the tracks of the penguins were marked by a fiery wake, and the darkness of the sky was momentarily illuminated by the most vivid lightning. When within the mouth of the river, I was interested by observing how slowly the waters of the sea and river mixed.
Глава 1
Сквозь ад русской революции. Воспоминания гардемарина. 1914–1919. Глава 1
Если бы кто-нибудь сегодня сказал мне, что через 20 лет я больше не буду американцем, что каждому городу и селению этой страны суждено пережить войну и голод, что жизнь всех моих друзей будет выбита из привычной колеи и большинство из них погибнет насильственной смертью, а сам я окажусь в отдаленном уголке мира, навсегда оторванный от своей семьи, – если кто-нибудь сказал бы мне все это, я счел бы такого человека безумцем и категорически отверг столь мрачные прогнозы. Возможно, позднее, уединившись и дав волю воображению, впал бы в томительное беспокойство. Я вспомнил бы, что не так давно считал подобное предсказание смехотворным и абсурдным, однако оно полностью оправдалось. Даже самое невероятное кажется возможным теперь, когда я начал чувствовать пропасть, разделяющую мое восприятие жизни прежде и сейчас. Внутренне я изменился: иным стало мое отношение к понятию «национальное», у меня другие привязанности и устремления. Только память связывает того, кем я был, с тем, каким я стал, – непрочная цепь впечатлений, – которая одним концом накрепко прикована к живому, пульсирующему настоящему, а другим теряется в дымке времени, в странном, ирреальном прошлом. Трогая эту цепь, разум извлекает из далекого времени живые картины; каждая исчерпывающе полна: там люди, краски и звуки. Одновременно каждый образ – лишь эпизод в цепи событий, лишь миг бегущего времени, лишь маленькая ступень на этапе моего развития. Пять, десять, пятнадцать лет назад каждому из этих этапов соответствовали определенные надежды и разочарования, вера и убеждения.