Chapter XI
Captain Morgan resolving to attack and plunder the city of Puerto Bello, equips a fleet, and with little expense and small forces takes it.
SOME may think that the French having deserted Captain Morgan, the English alone could not have sufficient courage to attempt such great actions as before. But Captain Morgan, who always communicated vigour with his words, infused such spirit into his men, as put them instantly upon new designs; they being all persuaded that the sole execution of his orders would be a certain means of obtaining great riches, which so influenced their minds, that with inimitable courage they all resolved to follow him, as did also a certain pirate of Campechy, who on this occasion joined with Captain Morgan, to seek new fortunes under his conduct. Thus Captain Morgan in a few days gathered a fleet of nine sail, either ships or great boats, wherein he had four hundred and sixty military men.
All things being ready, they put forth to sea, Captain Morgan imparting his design to nobody at present; he only told them on several occasions, that he doubted not to make a good fortune by that voyage, if strange occurrences happened not. They steered towards the continent, where they arrived in a few days near Costa Rica, all their fleet safe. No sooner had they discovered land but Captain Morgan declared his intentions to the captains, and presently after to the company. He told them he intended to plunder Puerto Bello by night, being resolved to put the whole city to the sack: and to encourage them he added, this enterprise could not fail, seeing he had kept it secret, without revealing it to anybody, whereby they could not have notice of his coming. To this proposition some answered, "they had not a sufficient number of men to assault so strong and great a city." But Captain Morgan replied, "If our number is small, our hearts are great; and the fewer persons we are, the more union and better shares we shall have in the spoil." Hereupon, being stimulated with the hope of those vast riches they promised themselves from their success, they unanimously agreed to that design. Now, that my reader may better comprehend the boldness of this exploit, it may be necessary to say something beforehand of the city of Puerto Bello.
This city is in the province of Costa Rica, 10 deg. north latitude, fourteen leagues from the gulf of Darien, and eight westwards from the port called Nombre de Dios. It is judged the strongest place the king of Spain possesses in all the West Indies, except Havanna and Carthagena. Here are two castles almost impregnable, that defend the city, situate at the entry of the port, so that no ship or boat can pass without permission. The garrison consists of three hundred soldiers, and the town is inhabited by about four hundred families. The merchants dwell not here, but only reside awhile, when the galleons come from or go for Spain, by reason of the unhealthiness of the air, occasioned by vapours from the mountains; so that though their chief warehouses are at Puerto Bello, their habitations are at Panama, whence they bring the plate upon mules, when the fair begins, and when the ships belonging to the company of negroes arrive to sell slaves.
Captain Morgan, who knew very well all the avenues of this city and the neighbouring coasts, arrived in the dusk of the evening at Puerto de Naos, ten leagues to the west of Puerto Bello. Being come hither, they sailed up the river to another harbour called Puerto Pontin, where they anchored: here they put themselves into boats and canoes, leaving in the ships only a few men to bring them next day to the port. About midnight they came to a place called Estera longa Lemos, where they all went on shore, and marched by land to the first posts of the city: they had in their company an Englishman, formerly a prisoner in those parts, who now served them for a guide: to him and three or four more they gave commission to take the sentinel, if possible, or kill him on the place: but they seized him so cunningly, as he had no time to give warning with his musket, or make any noise, and brought him, with his hands bound, to Captain Morgan, who asked him how things went in the city, and what forces they had; with other circumstances he desired to know. After every question they made him a thousand menaces to kill him, if he declared not the truth. Then they advanced to the city, carrying the said sentinel bound before them: having marched about a quarter of a league, they came to the castle near the city, which presently they closely surrounded, so that no person could get either in or out.
Being posted under the walls of the castle, Captain Morgan commanded the sentinel, whom they had taken prisoner, to speak to those within, charging them to surrender to his discretion; otherwise they should all be cut in pieces, without quarter. But they regarding none of these threats, began instantly to fire, which alarmed the city; yet notwithstanding, though the governor and soldiers of the said castle made as great resistance as could be, they were forced to surrender. Having taken the castle, they resolved to be as good as their words, putting the Spaniards to the sword, thereby to strike a terror into the rest of the city. Whereupon, having shut up all the soldiers and officers as prisoners into one room, they set fire to the powder (whereof they found great quantity) and blew up the castle into the air, with all the Spaniards that were within. This done, they pursued the course of their victory, falling upon the city, which, as yet, was not ready to receive them. Many of the inhabitants cast their precious jewels and money into wells and cisterns, or hid them in places underground, to avoid, as much as possible, being totally robbed. One of the party of pirates, assigned to this purpose, ran immediately to the cloisters, and took as many religious men and women as they could find. The governor of the city, not being able to rally the citizens, through their great confusion, retired to one of the castles remaining, and thence fired incessantly at the pirates: but these were not in the least negligent either to assault him, or defend themselves, so that amidst the horror of the assault, they made very few shots in vain; for aiming with great dexterity at the mouths of the guns, the Spaniards were certain to lose one or two men every time they charged each gun anew.
This continued very furious from break of day till noon; yea, about this time of the day the case was very dubious which party should conquer, or be conquered. At last, the pirates perceiving they had lost many men, and yet advanced but little towards gaining either this, or the other castles, made use of fire-balls, which they threw with their hands, designing to burn the doors of the castles; but the Spaniards from the walls let fall great quantities of stones, and earthen pots full of powder, and other combustible matter, which forced them to desist. Captain Morgan seeing this generous defence made by the Spaniards, began to despair of success. Hereupon, many faint and calm meditations came into his mind; neither could he determine which way to turn himself in that strait. Being thus puzzled, he was suddenly animated to continue the assault, by seeing English colours put forth at one of the lesser castles, then entered by his men; of whom he presently after spied a troop coming to meet him, proclaiming victory with loud shouts of joy. This instantly put him on new resolutions of taking the rest of the castles, especially seeing the chiefest citizens were fled to them, and had conveyed thither great part of their riches, with all the plate belonging to the churches and divine service.
To this effect, he ordered ten or twelve ladders to be made in all haste, so broad, that three or four men at once might ascend them: these being finished, he commanded all the religious men and women, whom he had taken prisoners, to fix them against the walls of the castle. This he had before threatened the governor to do, if he delivered not the castle: but his answer was, "he would never surrender himself alive." Captain Morgan was persuaded the governor would not employ his utmost force, seeing the religious women, and ecclesiastical persons, exposed in the front of the soldiers to the greatest danger. Thus the ladders, as I have said, were put into the hands of religious persons of both sexes, and these were forced, at the head of the companies, to raise and apply them to the walls: but Captain Morgan was fully deceived in his judgment of this design; for the governor, who acted like a brave soldier in performance of his duty, used his utmost endeavour to destroy whosoever came near the walls. The religious men and women ceased not to cry to him, and beg of him, by all the saints of heaven, to deliver the castle, and spare both his and their own lives; but nothing could prevail with his obstinacy and fierceness. Thus many of the religious men and nuns were killed before they could fix the ladders; which at last being done, though with great loss of the said religious people, the pirates mounted them in great numbers, and with not less valour, having fire-balls in their hands, and earthen pots full of powder; all which things, being now at the top of the walls, they kindled and cast in among the Spaniards.
This effort of the pirates was very great, insomuch that the Spaniards could no longer resist nor defend the castle, which was now entered. Hereupon they all threw down their arms, and craved quarter for their lives; only the governor of the city would crave no mercy, but killed many of the pirates with his own hands, and not a few of his own soldiers; because they did not stand to their arms. And though the pirates asked him if he would have quarter; yet he constantly answered, "By no means, I had rather die as a valiant soldier, than be hanged as a coward." They endeavoured as much as they could to take him prisoner, but he defended himself so obstinately, that they were forced to kill him, notwithstanding all the cries and tears of his own wife and daughter, who begged him, on their knees, to demand quarter, and save his life. When the pirates had possessed themselves of the castle, which was about night, they enclosed therein all the prisoners, placing the women and men by themselves, with some guards: the wounded were put in an apartment by itself, that their own complaints might be the cure of their diseases; for no other was afforded them.
This done, they fell to eating and drinking, as usual; that is, committing in both all manner of debauchery and excess, so that fifty courageous men might easily have retaken the city, and killed all the pirates. Next day, having plundered all they could find, they examined some of the prisoners (who had been persuaded by their companions to say they were the richest of the town), charging them severely to discover where they had hid their riches and goods. Not being able to extort anything from them, they not being the right persons, it was resolved to torture them: this they did so cruelly, that many of them died on the rack, or presently after. Now the president of Panama being advertised of the pillage and ruin of Puerto Bello, he employed all his care and industry to raise forces to pursue and cast out the pirates thence; but these cared little for his preparations, having their ships at hand, and determining to fire the city, and retreat. They had now been at Puerto Bello fifteen days, in which time they had lost many of their men, both by the unhealthiness of the country, and their extravagant debaucheries.
Hereupon, they prepared to depart, carrying on board all the pillage they had got, having first provided the fleet with sufficient victuals for the voyage. While these things were doing, Captain Morgan demanded of the prisoners a ransom for the city, or else he would burn it down, and blow up all the castles; withal, he commanded them to send speedily two persons, to procure the sum, which was 100,000 pieces of eight. To this effect two men were sent to the president of Panama, who gave him an account of all. The president, having now a body of men ready, set forth towards Puerto Bello, to encounter the pirates before their retreat; but, they, hearing of his coming, instead of flying away, went out to meet him at a narrow passage, which he must pass: here they placed a hundred men, very well armed, which at the first encounter put to flight a good party of those of Panama. This obliged the president to retire for that time, not being yet in a posture of strength to proceed farther. Presently after, he sent a message to Captain Morgan, to tell him, "that if he departed not suddenly with all his forces from Puerto Bello, he ought to expect no quarter for himself, nor his companions, when he should take them, as he hoped soon to do." Captain Morgan, who feared not his threats, knowing he had a secure retreat in his ships, which were at hand, answered, "he would not deliver the castles, before he had received the contribution money he had demanded; which if it were not paid down, he would certainly burn the whole city, and then leave it, demolishing beforehand the castles, and killing the prisoners."
The governor of Panama perceived by this answer that no means would serve to mollify the hearts of the pirates, nor reduce them to reason: hereupon, he determined to leave them, as also those of the city whom he came to relieve, involved in the difficulties of making the best agreement they could. Thus in a few days more the miserable citizens gathered the contributions required, and brought 100,000 pieces of eight to the pirates for a ransom of their cruel captivity: but the president of Panama was much amazed to consider that four hundred men could take such a great city, with so many strong castles, especially having no ordnance, wherewith to raise batteries, and, what was more, knowing the citizens of Puerto Bello had always great repute of being good soldiers themselves, and who never wanted courage in their own defence. This astonishment was so great, as made him send to Captain Morgan, desiring some small pattern of those arms wherewith he had taken with much vigour so great a city. Captain Morgan received this messenger very kindly, and with great civility; and gave him a pistol, and a few small bullets, to carry back to the president his master; telling him, withal, "he desired him to accept that slender pattern of the arms wherewith he had taken Puerto Bello, and keep them for a twelvemonth; after which time he promised to come to Panama, and fetch them away." The governor returned the present very soon to Captain Morgan, giving him thanks for the favour of lending him such weapons as he needed not; and, withal, sent him a ring of gold, with this message, "that he desired him not to give himself the labour of coming to Panama, as he had done to Puerto Bello: for he did assure him, he should not speed so well here, as he had done there."
After this, Captain Morgan (having provided his fleet with all necessaries, and taken with him the best guns of the castles, nailing up the rest) set sail from Puerto Bello with all his ships, and arriving in a few days at Cuba, he sought out a place wherein he might quickly make the dividend of their spoil. They found in ready money 250,000 pieces of eight, besides other merchandises; as cloth, linen, silks, &c. With this rich purchase they sailed thence to their common place of rendezvous, Jamaica. Being arrived, they passed here some time in all sorts of vices and debaucheries, according to their custom; spending very prodigally what others had gained with no small labour and toil.
Middle Paleolithic by Zdenek Burian
Zdenek Burian : Reconstruction of Middle Paleolithic daily life
Neanderthals or Homo neanderthalensis. Reconstruction of Middle Paleolithic everyday life by Zdenek Burian, an influential 20th century palaeo-artist, painter and book illustrator from Czechoslovakia. The images represent an artistic rendition of the concepts spread around the middle of 20th century: the look and way of life attributed to Neanderthals or Homo neanderthalensis. Many of the beliefs were not universal even in those days and in large part have been dropped or refined since then. There is still no common consent reached on many important issues. For example: how much Neanderthals were similar to modern humans in look and behavior or if they were able to use speech or if they were actually real hunters, not scavengers in somewhat commensal relationship with other species of their environment.
Глава 26
Сквозь ад русской революции. Воспоминания гардемарина. 1914–1919. Глава 26
Вскоре после отступления Генштаб реорганизовал армию. Были проведены перестановки в командном составе, слияния дивизий и полков, созданы новые воинские части. Во многом претерпел изменения и весь личный состав. Я не удивился, когда получил приказ о переводе с бронепоезда во вновь формируемый танковый батальон. Расставание с приятелями-офицерами и командой бронепоезда, конечно, опечалило, но перспектива службы в танковом подразделении казалась заманчивой. В моем случае на перевод в другую воинскую часть повлияли два фактора: во-первых, желание моих флотских друзей, уже находящихся при танках, чтобы я проходил службу вместе с ними; во-вторых, мое знание английского языка на рабочем уровне. Три больших тяжелых танка и два легких представляли собой весомый вклад союзников в Северо-западную армию. Будучи новейшим вооружением, еще не использовавшимся в России, танки прибыли в сопровождении 40 британских офицеров и солдат. Идея состояла в том, что, пока русские не научатся управлять машинами, их экипажи будут формироваться наполовину из англичан. Формирование такого подразделения – сложная проблема, но отношения между русскими и англичанами изначально отличались дружелюбием, уже после первой недели между ними возникла взаимная искренняя симпатия. Большей частью это было заслугой полковника из Южной Африки и русского флотского капитана. Оба олицетворяли лучшие качества боевого офицерства своих стран. Русские отдавали должное мотивам, которые побудили британских офицеров добровольно включиться в борьбу с большевиками, англичане, в свою очередь, относились к русским чутко и тактично.
17. Аресты в Москве
Записки «вредителя». Часть I. Время террора. 17. Аресты в Москве
Во всем чувствовалась подготовка к каким-то событиям. Коммунисты и спецы, близкие к коммунистам, занимавшие видные посты в рыбной промышленности, бежали из Москвы. Еще весной В. И. Мейснер, бывший начальник «Главрыбы», человек, близкий к большевикам, больше коммунист, чем сами коммунисты, «по собственному желанию» оставил место директора Научного института рыбного хозяйства в Москве и уехал в экспедицию на Каспийское море. Член правления «Союзрыбы», коммунист М. Непряхин, неожиданно ушел из «Союзрыбы». Крышев, коммунист, бывший старшим директором рыбной промышленности с самого начала революции, также уехал из Москвы. Заместитель директора Института рыбного хозяйства, так называемый «Костя» Сметанин, спешно устроил себе командировку за границу. Что-то чуяли эти люди или, вернее, что-то знали о готовящейся гибели их товарищей, и чья-то заботливая рука отводила их от места, предназначенного к обстрелу. Перед уходом Крышев успел напечатать в «Известиях» 2 августа 1930 года интервью, явно предназначенное для ГПУ, в котором, не называя, но достаточно прозрачно намекая, доносил на М. А. Казакова, обвиняя его в потворстве частновладельческому промыслу и в том, что, проводя охранительные мероприятия по лову рыбы, он злостно препятствовал развитию рыбной промышленности. Крышев знал, что в советских условиях ответить на такую клевету невозможно и что она может быть очень опасной. Действительно, обе эти вины были представлены ГПУ как факты «вредительства», и М. А. Казаков был расстрелян.
Глава 2
Борьба за Красный Петроград. Глава 2
Конкретные практические шаги в деле формирования Северной армии были сделаны представителями германского военного командования. Поставив перед собой довольно широкие задачи по созданию двух русских армий на Украине, оккупированной германскими войсками, командование последних считало необходимым немедленно приступить к таким формированиям и на оккупированной части северо-запада России. [31] Для выяснения всех вопросов в связи с организацией Северной армии, равно как и для налаживания связей с русскими монархическими организациями, главное германское командование специально уполномочило гауптмана (капитана) Э. Последний вскоре в разговоре с представителем русских монархических организации ротмистром фон Розенбергом в помещении прибалтийской миссии при германском генеральном консульстве в Петрограде изложил основные задачи предполагавшегося формирования Северной армии. Они сводились к активным военным действиям в направлении на Петроград и Москву, к занятию этих городов и свержению советской власти. Ротмистр фон Розенберг о своей беседе решил 1918 г. до 16 000 добровольцев, из коих 30% составляли офицеры. В августе было закончено формирование 1-й дивизии Южной армии (начальник дивизии — генерал Семенов), после чего было приступлено к формированию 2-й дивизии (начальник дивизии — генерал Джонсон) в районе станции Миллерово. Однако последовавшие вскоре революционные события в Германии и уход оккупантов из Украины не дали возможности закончить формирование 2-й дивизии. Сформированные части по приказу генерала Краснова от 14 ноября 1918 г. были влиты под названием Воронежского и Астраханского корпусов в новую Южную армию (командующий армией — генерал Н. И.
5. Те, кто работал и создавал...
Записки «вредителя». Часть I. Время террора. 5. Те, кто работал и создавал...
Во главе этих людей стоял Семен Васильевич Щербаков, расстрелянный 24 сентября 1930 года. Он был фактическим создателем северного тралового промысла и, благодаря исключительному уму и выдержке, человеком, на котором держалось все. Я не могу без волнения вспомнить о нем. Его не забудет и никто из тех, кому приходилось с ним работать. Крестьянин Астраханской губернии, выучившийся грамоте в сельской школе, он в десять лет поступил «мальчиком» на один из рыбных промыслов крупной фирмы Беззубикова. Из «мальчиков», пройдя все постепенные ступени, он стал заведующим промыслом и, наконец, доверенным фирмы в Северном районе. Уверенно и спокойно вел он крупное рыбопромышленное дело, в котором ему ничего не принадлежало, от которого он не получал ничего, кроме скромного жалованья. Он встретил революцию так же спокойно, как и вообще все в жизни. Никогда не вспоминал былых «хозяев», не говорил ни об их обидах ни о наградах. Слишком рано начал жить и слишком много видел в жизни, чтобы от чего-нибудь приходить в волнение. В революции он принял новое дело, не потеряв ни минуты, потому что его интересовало всегда одно — работа, с которой он органически сливался. Человек он был необыкновенно одаренный, а непрерывный труд и скрытый внутренний рост ставили его выше очень образованных и культурных людей.
Глава 8. Второе рождение подводных сил Северного Ледовитого океана [185]
Короли подплава в море червонных валетов. Часть III. Обзор эволюции подводных сил СССР (1935-1941 гг.). Глава 8. Второе рождение подводных сил Северного Ледовитого океана
Мысль о беспрепятственном выходе на просторы Мирового океана во все времена занимала умы передовых россиян. 24 июля 1899 г. на торжественном открытии города Александровска на Мурманском берегу ее точно выразил прибывший с крейсером «Светлана» на торжества великий князь Владимир Александрович: «Опираясь на Мурман, наша морская сила могла бы защищать великодержавные интересы России в той части земного шара, где это потребуется обстоятельствами». Появившаяся в ходе Первой мировой войны необходимость в защите морских перевозок от нападения германских кораблей в северных морях привела российское морское командование к созданию на основании императорского указа от 3 июля 1916 г. флотилии Северного Ледовитого океана, базировавшейся на Романовна-Мурмане и Александровск в Кольском заливе, Архангельск на Белом море и военно-морскую базу Йоканьга в Святоносском заливе. Формирование флотилии завершили 6 июля 1916 г. Была предпринята попытка освоить сложный северный театр и малыми подводными лодками, но она провалилась из-за их неприспособленности к плаванию в суровых полярных условиях. Гражданская война, военная интервенция и последовавшая за ними разруха привели к полной ликвидации флотилии на много лет. Успехи в развитии тяжелой промышленности наконец позволили, теперь уже Советскому государству, приступить в 1932 г. к осуществлению давней мечты российской верховной власти — созданию полноценной военно-морской силы на берегу Северного [186] Ледовитого океана, способной беспрепятственно «защищать великодержавные интересы России в той части земного шара, где это потребуется обстоятельствами». С завершением весной 1933 г.
800 - 323 BC
From 800 to 323 BC
From the end of Greek Dark Ages c. 800 BC to the death of Alexander the Great in 323 BC.
12. «Сон Попова»
Записки «вредителя». Часть II. Тюрьма. 12. «Сон Попова»
Книга в тюрьме — это совсем не то, что книга на воле. Это, может быть, единственный настоящий момент отдыха, и то, что было много раз прочитано, приобретает совершенно новый смысл и силу. Кроме того, книг так мало, получить их так трудно, что одно это придает им особую ценность и значение. В общую камеру с числом заключенных около ста на две недели выдается тридцать книг, из них десять книг политического содержания, которые никто читать не хочет. В одиночках, в тех редких случаях, когда разрешены книги, выдаются на две недели четыре книги, из которых одна политическая. Тюремная библиотека на Шпалерной составлена была до революции и оказалась неплохой по составу. После революции часть книг, как, например, Библия, Евангелие и многие другие, была изъята; часть книг, особенно русские классики, была растащена, зато библиотека пополняется тощими произведениями советских писателей и, главным образом, книгами политическими. При этом надо сказать, что основных политических или политико-экономических трудов почти нет, а все забито мелкими брошюрками, внутрипартийным переругиванием, теряющим смысл, пока книга печатается, и пр. Часто это преподношения авторов крупным членам ГПУ, которые, желая избавиться от лишнего хлама в доме, жертвуют его в тюремную библиотеку. Книги эти обычно поступают неразрезанными; часто имеют трогательные авторские надписи, которые только и прочитываются заключенными с некоторым интересом. Читают же охотнее всего Лескова, Л. Тостого, Достоевского, Тургенева, Пушкина, Лермонтова, Чехова. С особым вниманием читалось все, что касалось описания тюрем, допросов, каторги, при этом совершенно исключительным успехом пользовался «Сон Попова» Ал. Толстого.
11. Финал поисковой операции: обнаружение тел Людмилы Дубининой, Семёна Золотарёва, Александра Колеватова и Николая Тибо-Бриньоля
Перевал Дятлова. Смерть, идущая по следу... 11. Финал поисковой операции: обнаружение тел Людмилы Дубининой, Семёна Золотарёва, Александра Колеватова и Николая Тибо-Бриньоля
Весь апрель 1959 г. поисковая группа в районе Холат-Сяхыл продолжала проверять лавинными зондами постепенно уменьшавшийся снежный покров как в лесах долины Лозьвы, так и по берегам её притоков. Вдоль самой Лозьвы поисковики обследовали более 1 км. Поиск оказался безрезультатен. Напрашивался вроде бы единственный в этой ситуации вывод - ненайденные покуда члены туристической группы покинули район Холат-Сяхыл и в течение того времени, пока могли сохранять активность, ушли на несколько километров. Подобное предположение косвенно подтверждалось тем соображением, что без вести отсутствующие туристы должны были быть одеты гораздо лучше тех, кого уже удалось отыскать (на эту мысль наводил примерный подсчёт гардероба группы и его распределение между участниками похода, ведь вся одежда погибших и вещи, найденные в палатке, были в точности описаны и учтены !). Однако о том, в каком направлении могли уйти отсутствующие, никто из поисковиков ничего сказать не мог. Логичным представлялось их движение оставшихся к лабазу, однако лабаз-то остался нетронут! Трудно сказать, в каком направлении стала бы развиваться поисковая операция дальше, если бы в начале мая не начались странные находки. В районе кедра, подле которого в своё время были найдены погибшие Кривонищенко и Дорошенко, из-под тающего снега стали выступать обломанные еловые ветки, до того скрытые от глаз поисковиков. Ветки эти располагались не хаотично, а словно образовывали своеобразную тропу в юго-западном направлении. Выглядело это так, словно в том направлении протащили волоком несколько молодых ёлочек, срубленных у кедра.
1559 - 1603
С 1559 по 1603 год
С конца Итальянских войн в 1559 до смерти Елизаветы I Английской в 1603.
5. Второй допрос
Записки «вредителя». Часть II. Тюрьма. 5. Второй допрос
Начинается второй день в тюрьме, — начинается второй допрос. — Как поживаете? — И внимательный следовательский глаз, чтобы найти следы бессонной ночи, но я прекрасно выспался и освежился. — Ничего. — Плохо у вас в камере. Вы в двадцать второй? — Камера как камера. — Ну как, подумали? Сегодня будете правду говорить? Это типичная манера следователей бросаться от одного вопроса к другому, особенно, когда они хотят поймать на мелочах. — Я и вчера говорил только правду. Он рассмеялся: — А сегодня будет неправда? — Сегодня будет правда, как и вчера, — отвечаю я серьезно, показывая, что понимаю его: если бы я на его вопрос: «Сегодня будете правду говорить?» по невниманию ответил: «Да!», он сделал бы вывод, что я признаю тем самым, что вчера правды не говорил. Итак, меня, крупного специалиста, обвиняют в тяжком государственном преступлении, мне грозит расстрел, а следователь занимается тем, что ловит меня на ничего не значащих словах. Сорвавшись на этом, он перекидывается назад, к вопросу о камере: — Я старался для вас выбрать камеру получше, но у нас все так переполнено. Я надеюсь, что мы с вами сговоримся, и мне не придется менять режим, который я вам назначил. Третья категория самая мягкая: прогулка, передача, газета, книги. Первые две категории значительно строже. Однако имейте в виду, что ваш режим зависит только от меня, в любой момент вы будете лишены всего и переведены в одиночку.