XV. Один человек на 1 кв. километр
Теперь мы не шли, а тащились. Ноги у всех были сбиты в кровь, опухли, ранки загнивали. Перед каждым походом надо было долго возиться с перевязками, на которые было разорвано все, что осталось от чистого белья. После каждого перехода обнаруживались новые раны, все более страшные, мальчик неизменно распевал над нами хулиганскую песню, для нас имевшую довольно жуткий смысл:
Товарищ, товарищ, болят мои раны,
Болят мои раны в глубоке,
Одна заживает, другая нарывает,
А третья открылась в боке.
Трагичнее всех было положение мужа, так как у него, кроме того, совершенно развалились сапоги. Тонкий кожаный слой подметки протерся, и оттуда торчали куски бересты. Чего только не изобретает советская промышленность!
Голод тоже донимал. Дневную порцию еды пришлось свести к двум-трем ложкам риса и к сорока — пятидесяти граммам сала на троих; это прибавлялось к грибной похлебке утром и вечером. Сухари кончились. Сахару выдавалось по куску утром и вечером на человека; мальчику оставляли еще один, закусить днем, когда старались подкармливаться черникой. Ужаснее всего было то, что кончалась соль. Если бы хоть ее было вдоволь, можно было бы варить лишний раз грибы, хотя бы и без приправы. Кушанье непитательное, но хоть чем-то наполнить желудок.
Новым несчастьем был холод. Северный ветер дул почти непрерывно, и ночью мы коченели, потому что не хватало сил поддерживать ночной костер. В одну из таких ночей у мужа опять начались боли, наутро он не только не мог двинуть левой рукой, но и задыхался и часто совершенно не мог идти, должен был ложиться посреди пути, пока не отпустит боль. Вероятнее всего, что это сердце, надорванное каторгой, переутомленное нашим бегством (мы шли уже двенадцатый день) и непосильной ношей первых дней.
Одно, что могло нас спасти, — это люди. Первый человек, который, встретясь с нами, показал бы нам, как выйти на жилье, спас бы нас. Мы и думали, и говорили только об этом: где могут быть здесь люди? Порубок никаких, лес нетронут, нехожен, хотя река полноводная, с массой притоков. И не в котловине мы были, как предполагали сначала, а в большой, богатой долине. Мы шли по ней уже второй день, когда сын подал нам первую весть надежды.
— Папа, зарубка топором! — закричал он, словно в испуге. Действительно, в глухом лесу, на старом дереве, была давнишняя зарубка топором.
— Молодец! Ты нашел первый знак человека. Значит, кто-то сюда заходит, — сказал отец, тоже взволнованный.
— Верно, папа! Кто-нибудь да живет же в Финляндии?
— Живут, но здесь, на севере, один человек приходится на один квадратный километр. А ты представь себе, если в селе живет сто человек, сколько вокруг них будет пустой земли?
Часа через два мы напали на просеку. Она была проложена лет десять — пятнадцать тому назад, заросла густой и уже не очень молодой порослью, так что не сразу можно было ее заметить, но все же это была настоящая просека. К сожалению, пришлось установить, что рубили ее, вероятно, зимой, по снегу, потому что пни были высокие, но большинство деревьев были как будто вывезены. Наконец, мальчик же нашел аккуратный колышек с римской цифрой, обозначавшей номер участка.
Немало порадовались мы этим знакам, даже для удовольствия прошлись немного по просеке, хотя она шла с севера на юг, но за весь остальной день ничего больше не обнаружили.
Следующее утро началось с того, что нам пришлось обходить колоссальное болото: километр за километром шли мы, но как только пытались его пересечь, так попадали в трясину. Никаких следов человека мы не ожидали тут встретить, как вдруг заметили две жерди равной высоты, стоявшие у края болота. Не пожалели ног, пошли. Рядом лежала третья жердь, конец у нее был заострен и обожжен. Это были стойки для сена. Невдалеке мы обнаружили и несомненные признаки стоянки человека: два больших старых кострища, остатки шалаша из веток, ящик, сколоченный гвоздями, и разорванная мужская рубашка.
— Если сюда ездят за сеном, — заметил муж, — то поселок не может быть дальше двадцати — тридцати километров. Но беда в том, что нынче нет признаков косьбы, хотя трава прекрасная.
Мы не представляли себе, что здесь косьбу начинают в сентябре, когда полевые работы кончены. При обилии почвенных вод трава долго остается свежей, а комаров в это время меньше. Если бы мы шли дней на десять позже, встречи были бы много вероятнее, мы же считали, что пропустили то время, когда здесь бывают люди.
И опять весь день мы шли, не видя ничего, кроме гор, лесов, болот. Проходили чудными живописными местами мимо рек, падавших каскадами, мимо горного озера, которое с перевала мы приняли за снег, но не хотелось и смотреть на это. Люди! Вот кто нам были нужны, а дни проходили, и только, словно по какой-то странной программе, раз в день, обычно по утрам, мы наталкивались на какой-нибудь след человека. Мы радовались, волновались, мечтали, а к вечеру наша надежда гасла: если мы будем продвигаться к жилью такими темпами, нам не дойти.
Начался новый день, и мы сделали открытие, которое нам показалось событием огромной важности. Это был забор. Настоящий, прочно сложенный из жердей высокий забор, который шел с севера на юг: в одну сторону до реки, в другую — уходил в горы.
Как странно, как смешно было перелезать через забор в таких диких местах.
Казалось, еще немного, и мы должны найти хотя бы человеческую тропу. Не строят же люди заборы в беспредельной дали от жилья! Мы обследовали забор, по крайней мере, на километр в обе стороны и ничего не обнаружили.
Если бы мы знали тогда его значение, оно бы нас тоже не утешило. Жители поселков, отстоящих от забора на сотню километров, построили его для того, чтобы их домашние олени, которых они отпускают на лето пастись в горные хребты, не уходили на русскую сторону. Поздно осенью, по снегу, они приходят сюда за этой своеобразной скотинкой, которая им нужна зимой, когда по бездорожью иначе как на оленях не проедешь.
Отдохнули мы у забора и опять пошли дикими местами, исхоженными только лосями, которых здесь, несомненно, было множество, — настоящее царство лося. Кроме того, натолкнулись на свежий след медведя, но признаков человеческого присутствия больше не было ни в этот день, ни на следующее утро. Четыре раза уже мы ночевали в этой долине, шли, насколько хватало сил, а пейзаж был все тот же: высокие горы, бесконечные старые морены, болота. С каждым днем мужу становилось все хуже: он уже не мог ничего нести и, тем не менее, принужден был несколько раз в день ложиться и ждать, пока отпустит боль. Теперь, когда мы были в Финляндии, на большой реке, когда мы не могли, в конце концов, не выйти к жилью, все больше сомнений было в том, выдержит ли его сердце, не обессилим ли мы, когда иссякнут последние кусочки сала и сахара и нам нечем будет даже посолить грибную похлебку.
Этот день, тринадцатый на нашем пути, был особенно тяжким. Всю ночь муж не мог спать; днем, несмотря на легкую дорогу по сухому косогору, он едва шел. Река разбилась на два русла, и, казалась, что мы шли не так, как надо. Уже двое суток не было никаких следов человека, кроме просек, которыми лес был разбит на правильные квадраты, но они уже не радовали нас, потому что никуда не вели. Все вызывало сомнение, и все шли молча. Когда мальчик закричал: «Бутылка!» — это опять было целым откровением. Положим, это была не бутылка, а донышко от бутылки, но все же наша фантазия буйно разыгралась. Не повезут же с собой бутылку далеко в лес. Ее легко разбить, а достать очень трудно, рассуждали мы по-советски. Невдалеке было набросано немного прошлогоднего сена, был старый лошадиный помет, валялась голубая тряпочка.
От этого места стоянки шли три отчетливых прямых тропинки, исхоженных людьми, а не лосями, которые всегда крутят. Все три шли в разные стороны. Лес был великолепный, сосны сплошь строевые.
— По какой дорожке идти? — спрашивал в волнении мальчик, как будто мы были уже у жилья. Он и не говорил больше «тропа», а «дорожка».
— По средней, она самая нахоженная.
— Порубка! Свежая! — закричал сын.
Да, рубили всего несколько дней тому назад. Несколько коротко опиленных бревен еще лежали на земле. Вывозили не на телеге, а волоком. Приди мы сюда на два — три дня раньше, мы, может быть, застали бы людей, и всем нашим несчастьям был бы конец.
Тропинка, глубоко протоптанная, но без свежих следов, вела к реке. Она текла тут быстро, но спокойно, неслышно.
— Дом!
Это был не дом, а низкий полуоткрытый шалаш. Сруб в три бревна был наполовину накрыт потолком, наполовину досками, выступающие концы которых образовали навес. Под навесом была сделана полочка, по краю ее было написано несколько финских имен и дат. Название местности не попадалось. Некоторые пометки были сделаны пятнадцать — двадцать лет назад. Значит, место это было хорошо известно и посещаемо. Нам казалось только непонятным, почему сюда так поздно приходили: в конце сентября, в октябре. Надежды, значит, не было повстречать людей. Всем захотелось здесь остаться, отдохнуть, переночевать; все-таки, будто под крышей. Муж вдохновился пойти поудить. Мы с сыном чистили грибы и заваривали чай.
2. Начало поисковой операции. Общая хронология розысков. Обнаружение первых тел погибших туристов
Перевал Дятлова. Смерть, идущая по следу... 2. Начало поисковой операции. Общая хронология розысков. Обнаружение первых тел погибших туристов
20 февраля 1959 г. туристическая секция УПИ провела экстренное собрание на повестке которого стоял один вопрос: "ЧП с группой Дятлова!" Открыли собрание зав. кафедрой физического воспитания "Политеха" А.М.Вишневский и председатель студенческого профсоюзного комитета В.Е. Слободин. Они официально сообщили, что задержка группы Игоря Дятлова несанкционированна и рождает беспокойство относительно судьбы её участников. Решение собрания было единогласным: срочно организовать поисково-спасательную операцию и cформировать группы добровольцев из числа студентов института, готовых принять в ней участие. Также было решено обратиться за помощью к туристическим секциям других ВУЗов и учреждений Свердловска. В тот же день профком выделил деньги, необходимые для закупки продуктов и всего необходимого группам, готовящимся к выдвижению в район поисков. Заработала круглосуточная телефонная линия, призванная координировать всю деятельность участников в рамках разворачиваемой операции. Отдельным пунктом проходило решение о создании при студенческом профкоме штаба спасательных работ. На следующий день, 21 февраля, в район поисков стали выдвигаться туристические группы Юрия Блинова и Сергея Согрина, только что возвратившиеся в Свердловск из плановых походов. Третья группа туристов под руководством Владислава Карелина, по стечению обстоятельств уже находившаяся на Северном Урале, также заявила о готовности действовать в интересах спасательной операции. В тот же день спецрейсом на самолёте Ан-2 из Свердловска в Ивдель вылетели председатель спортклуба УПИ Лев Гордо и упомянутый выше член бюро туристической секции Юрий Блинов.
Глава IX
Путешествие натуралиста вокруг света на корабле «Бигль». Глава IX. Санта-Крус в Патагонии и Фолклендские острова
Санта-Крус Экспедиция вверх по реке Индейцы Огромные потоки базальтовой лавы Обломки, которые не могла перенести река Образование долины Кондор, его образ жизни Кордильеры Крупные эрратические валуны Предметы, оставленные индейцами Возвращение на корабль Фолклендские острова Дикие лошади, коровы, кролики Волкообразная лисица Костер из костей Способ охоты на диких коров Геология Каменные потоки Картины геологических потрясений Пингвин Гуси Яйца дориды Колониальные животные 13 апреля 1834 г. — «Бигль» бросил якорь в устье Санта-Крус. Эта река протекает миль на шестьдесят южнее бухты Сан-Хулиан. В свое последнее путешествие капитан Стокс поднялся по ней на 30 миль, но затем из-за недостатка провизии вынужден был вернуться. За исключением того, что было им открыто, едва ли хоть что-нибудь еще было известно об этой большой реке. Капитан Фиц-Рой решил пройти теперь по ее течению настолько далеко, насколько позволит время. 18-го вышли три вельбота с трехнедельным запасом провизии; в состав экспедиции входило 25 человек — этого числа было бы достаточно, чтобы противостоять большому отряду индейцев. При сильном приливе и ясной погоде мы прошли порядочный. путь, вскоре добрались до пресной воды, а к ночи оказались уже за пределами области прилива. Река здесь уже приняла те размеры и вид, которые почти не изменялись до самого конца нашего пути. В ширину она была большей частью от 300 до 400 ярдов и имела около 17 футов глубины посредине.
Диагностируя диктаторов
Карл Густав Юнг : Диагностируя диктаторов : Аналитическая психология: прошлое и настоящее / К.Г.Юнг, Э. Cэмюэлс, В.Одайник, Дж. Хаббэк. Сост. В.В. Зеленский, А.М. Руткевич. М.: Мартис, 1995
Октябрь 1938 г. Запоминающийся интеллигентный и неутомимый X. Р. Никербокер был одним из лучших американских иностранных корреспондентов. Родился в Техасе в 1899 г.; в 1923 г. в Мюнхене, где он изучал психиатрию, во время пивного путча Гитлера переключился на журналистику, в дальнейшем большая часть его карьеры связана с Берлином. Но он также печатал материалы о Советском Союзе (премия Пулитцера 1931 г.), итало-эфиопской войне, гражданской войне в Испании, японо-китайской войне, присоединении Австрии, Мюнхенском соглашении. Он писал репортажи о битве за Британию, о войне в Тихом океане: погиб в 1949 г. в Бомбее в авиационной катастрофе. Никербокер посетил Юнга в Кюснахте в октябре 1938 г., приехав непосредственно из Праги, где оказался свидетелем распада Чехословакии. Это интервью, одно из самых продолжительных, которое дал Юнг, было опубликовано в «Херст Интернейшенл-Космополитен» за январь 1939 г. и в несколько измененном виде вошло в книгу Никербокера «Завтра Гитлер?» (1941). В основу настоящей публикации положена статья из «Kocмополитен», из которой исключили всякий иной материал, кроме вопросов и ответов. В этом же выпуске журнала был помещен биографический очерк о Юнге, написанный Элизабет Шепли Серджент. Эти статьи из «Космополитен» сделали имя Юнга известным в США. Никербокер: Что произойдет, если Гитлера, Муссолини и Сталина, всех вместе, закрыть на замок, выделив для них на неделю буханку хлеба и кувшин воды? Кто-то получит все или они разделят хлеб и воду? Юнг: Я сомневаюсь, что они поделятся.
31. Что было дальше?
Перевал Дятлова. Смерть, идущая по следу... 31. Что было дальше?
А что было дальше? В самом деле, что могло быть после того, как Комитет государственной безопасности потерпел столь сокрушительный провал в излюбленной отечественными спецслужбами операции по дезинформации? Шутка ли, погибли девять человек, в том числе и непричастные к оперативной комбинации, в том числе - девушки... За это должен был кто-то ответить! Ответил ли? Думается, да. 6 июля 1959 г. произошло событие, которое не имело аналогов в истории советской госбезопасности ни до, ни после указанной даты. Даже в дни "Большого Террора" 1936-38 гг. столь удивительных и необъяснимых событий не происходило. В один день лишились своих постов трое из пяти заместителей Председателя Комитета госбезопасности. Можно сказать, полетели из своих кабинетов с треском... Кто именно? Бельченко Сергей Савич, самый высокопоставленный из отрешённых от должности, являлся на момент отставки генерал-полковником. Родился Бельченко в 1902 г., т.е. в июле 1959 г. ему не исполнилось и шестидесяти лет. С 1924 г. Сергей Савич находился на действительной военной службе, в 1927 г. переведён в погранвойска ОГПУ-НКВД. Попав в систему госбезопасности, Бельченко сделал там успешную карьеру, став настоящим профессионалом этого - весьма специфического !- рода деятельности. С июля 1941 г. он являлся заместителем начальника Особого отдела НКВД Западного фронта, на его плечах лежали тяготы той самой контрразведывательной работы, о которой ныне снимают телесериалы. Он организовывал облавы на абверовских парашютистов в тылах фронта, лично их допрашивал, вскрывал уже внедрённую в войска агентуру, курировал связанную с этим следственную работу.
Таблица 3. Переименование подводных лодок - 2
Короли подплава в море червонных валетов. Приложение. Таблица 3. Переименование подводных лодок: Черноморский флот
Черноморский флот Первоначальное имя Годы переименований и новые имена 1920 1921 1922 1923 1930 1931 1934 «АГ-21» «Металлист», № 16 «А-5» «АГ-23» «АГ-23 им. тов. Троцкого» ПЛ-16 «Незаможный» «Шахтер» №12 «А-1» «АГ-24» «АГ-24 им. тов. Луначарского» ПЛ-17 «Коммунист» №13 «А-2» [399] «АГ-25» ПЛ-18 «Марксист» № 14 «А-3» «АГ-26» «АГ-26 им. тов. С. С. Каменева» ПЛ-19 «Политработник» «А-4» «Нерпа» ПЛ-20 «Политрук» №11
23. Понятие «контролируемой поставки» как комплексного оперативно-розыскного мероприятия органов государственной безопасности (внутренних дел)
Перевал Дятлова. Смерть, идущая по следу... 23. Понятие «контролируемой поставки» как комплексного оперативно-розыскного мероприятия органов государственной безопасности (внутренних дел)
Однако, сильно радиоактивные вещи среди поклажи туристов всё же оказались. И это обстоятельство заставляет предполагать, что поход группы Игоря Дятлова с самого начала планировался как очень необычный. В этом нас убеждает ряд весьма странных событий и совпадений, связанных как с отдельными участниками похода, так и событиями вокруг него. Смеем предположить, что переноска вещей осуществлялась отнюдь не в тайне от компетентных органов и не являлась преступной. Кто-то из группы Игоря Дятлова нёс два свитера и штаны с радиоактивной пылью для передачи их в заранее обусловленном месте группе "транзитных" агентов. Передача эта планировалась изначально, причём задолго до похода, и встреча с "транзитёрами" на склоне Холат-Сяхыл вовсе не была случайной. Запланированную КГБ операцию мы назвали бы сейчас "контролируемой поставкой", но в те годы такого понятия не существовало. Впервые это словосочетание появилось в 1988 г. в "Конвенции ООН о борьбе против незаконного оборота наркотических средств и психотропных веществ". В самом широком смысле под "контролируемой поставкой" понимается метод, при котором допускаются вывоз, провоз или ввоз на территорию одного или нескольких государств незаконных или вызывающих подозрение партий груза с ведома и под надзором их компетентных органов в целях расследования какого-либо преступления и выявления лиц, участвующих в совершении этого преступления.
323 г. до н.э. - 30 г. до н.э.
C 323 г. до н.э. по 30 г. до н.э.
Эллинистический период. От смерти Александра Великого в 323 г. до н.э. до римского завоевания Птолемейского Египта в 30 г. до н.э.
4. Развитие Мурманска и «Севгосрыбтреста» до 1929 года
Записки «вредителя». Часть I. Время террора. 4. Развитие Мурманска и «Севгосрыбтреста» до 1929 года
В Мурманске, где каждую пядь площади надо было отвоевывать у моря, была создана новая, прекрасно оборудованная гавань с громадной пропускной способностью, хотя при этом надо было экономить каждую копейку и изощряться в том, чтобы добыть и материалы и рабочую силу. Громадный железобетонный склад с бетонными чанами для засолки рыбы, с единовременной вместимостью 5000 тонн; трехэтажный железобетонный фильтровочный завод для приготовления медицинского рыбьего жира, оборудованный со всей возможной внимательностью; утилизационный завод для выработки кормовой муки из рыбных отходов — все это было создано за четыре года. В постройке находились холодильники для скорого замораживания рыбы и бондарный завод. К пристани был подведен железнодорожный подъездной путь; построен свой водопровод, ремонтная мастерская для судов и своя временная электростанция, так как городская не могла отпускать достаточно энергии. Для выгрузки траулеров были введены электрические лебедки. Мурманск стал расти на прочной основе развивающейся промышленности. Дома «Севгосрыбтреста» впервые были поставлены в определенном порядке, и в Мурманске появились улицы. Колонизация Мурмана, над которой столько лет бесплодно бились и которая стоила огромных средств, получила, наконец, реальное осуществление. Насколько помню, город развивался за последние годы следующим образом: в 1926 году — 4 000 жителей, в 1927 году — 7 000; в 1928 году — 12 000; в 1929 году — 15 000.
Глава IX
Путешествие натуралиста вокруг света на корабле «Бигль». Глава IX. Санта-Крус в Патагонии и Фолклендские острова
Санта-Крус Экспедиция вверх по реке Индейцы Огромные потоки базальтовой лавы Обломки, которые не могла перенести река Образование долины Кондор, его образ жизни Кордильеры Крупные эрратические валуны Предметы, оставленные индейцами Возвращение на корабль Фолклендские острова Дикие лошади, коровы, кролики Волкообразная лисица Костер из костей Способ охоты на диких коров Геология Каменные потоки Картины геологических потрясений Пингвин Гуси Яйца дориды Колониальные животные 13 апреля 1834 г. — «Бигль» бросил якорь в устье Санта-Крус. Эта река протекает миль на шестьдесят южнее бухты Сан-Хулиан. В свое последнее путешествие капитан Стокс поднялся по ней на 30 миль, но затем из-за недостатка провизии вынужден был вернуться. За исключением того, что было им открыто, едва ли хоть что-нибудь еще было известно об этой большой реке. Капитан Фиц-Рой решил пройти теперь по ее течению настолько далеко, насколько позволит время. 18-го вышли три вельбота с трехнедельным запасом провизии; в состав экспедиции входило 25 человек — этого числа было бы достаточно, чтобы противостоять большому отряду индейцев. При сильном приливе и ясной погоде мы прошли порядочный. путь, вскоре добрались до пресной воды, а к ночи оказались уже за пределами области прилива. Река здесь уже приняла те размеры и вид, которые почти не изменялись до самого конца нашего пути. В ширину она была большей частью от 300 до 400 ярдов и имела около 17 футов глубины посредине.
VI. Ночевка в болоте
Побег из ГУЛАГа. Часть 3. VI. Ночевка в болоте
Неприятная была эта ночь. Пришлось приткнуться между корнями большой ели, где было хоть немного сухого места и куда мы трое могли приткнуться, только скорчив ноги. Кругом была сплошная мокрота. Мох, серый и жесткий в сухие дни, набух от дождей и тумана, как вата, — под ним и в нем стояла вода. Воздух был насыщен мелкими капельками влаги и несметным количеством огромных желтых комаров, которые звенели, как скрипичный оркестр. Густой туман, а может быть и облако, лежал густым слоем, закрывая темные ели от корней до самых макушек. На нас все было мокро: сапоги, портянки, носки — все это надо было стащить и завернуть ноги в сухие тряпки. Комары донимали так, что пришлось накрутить на шею и на руки все, что было: чулки, рубашки, кальсоны. После жаркого, утомительного дня атмосфера полярного болота пронизывала нестерпимой сыростью и холодом. Мальчик спал у меня под боком и даже ухитрился согреться. Муж задремывал, но ежеминутно со стоном просыпался. Я не спала. Тело затекло и застыло; хотелось вытянуться, но ноги сейчас же попадали в воду. Время тянулось мучительно медленно: потянет ветром, отнесет облако, кажется, будто начинает светать; через минуту все опять затянет и стоит та же белая тьма. Как только туман стал подниматься, я разбудила мужа: надо было скорее уходить из этого страшного болота. Вид у мужа был ужасный: вокруг шеи у него была повязана рубашка, одна рука закручена фуфайкой, другая кальсонами, ноги обернуты портянками. Казалось, будто весь он изранен и перевязан. Под черным накомарником лицо его казалось еще бледнее. Он дрожал всем телом: руки тряслись, зубы стучали.
Описание конструкции
«Шнелльботы». Германские торпедные катера Второй мировой войны. Описание конструкции
Корпус Необходимость снизить водоизмещение «шнелльботов» вынудило германских конструкторов всерьез заняться экспериментами с судостроительными материалами. В результате было установлено, что древесина - оптимальный материал для быстроходных катеров водоизмещением до 100 т. В отличие от стального корпуса повреждения деревянного при одинаковом воздействии имели гораздо меньшие размеры и легче устранялись. В то же время нагрузки, неизбежно возникающие в корпусе быстроходного катера водоизмещением более 50 т, требовали металлического набора. Эти обстоятельства и определили конструкцию корпуса. Киль катера изготавливался из толстого дубового бруса с дополнительным усилением на участке с 10-го по 58-й шпангоут. Продольные связи (также деревянные, из так называемой орегонской сосны; сечение бруса 80x45 мм и 120x45 мм) с помощью болтов соединялись со шпангоутами. Последние выполнялись из сплава алюминия с магнием и устанавливались с интервалом в 575 мм. Семь 3-мм стальных переборок делили корпус на отсеки. Передняя (таранная) переборка дополнительно усиливалась оцинкованной жестью. Стальными были и фундаменты дизелей. Рубка - из легкого сплава толщиной 2,5 мм. Начиная с катера S-68 (вступил в строй в июле 1942 года), вместо обычной рубки «шнелльботы» стали получать рубки конической формы с углами наклона боковых листов 30-40°. На S-100 (май 1943 года) рубка и рулевой пост впервые получили защиту из листов 10-12-мм броневой «вотановской» стали. Обшивка катеров была двухслойной: внутренний слой - из 10-мм (позднее 12-мм) древесины белого кедра или лиственницы; внешнийтолщиной 21 мм - из красного дерева.
7. «Ком-баре»
Записки «вредителя». Часть I. Время террора. 7. «Ком-баре»
К этим начальническим фигурам примыкали коммунисты и комсомольцы, занимавшие меньшие должности. Большинство их были на так называемой «общественной» работе как члены месткомов, фабкомов и прочих полагающихся комитетов; они же заполняли канцелярию и сидели у теплых мест — в кооперативе, складах, отделе снабжения. На производстве бывали единицы, но в таком случае при них неизменно находился беспартийный заместитель, несущий ответственность. В море они не работали как большевики, не стремились коммунизировать состав капитанов. Если какого-нибудь коммуниста и заставляли поступить на траулер, он оттуда сбегал при первой возможности. Все эти люди были пришлые, многие с уголовной практикой, которую они не всегда забывали, а иногда и успешно применяли в тресте. Они критиковали работу других совершенно ее не зная, занимались изданием «стенгазеты» и писанием в ней пасквилей, «проведением очередных кампаний по займам, политграмоте, текущей политике», но реальной работы не делали.