Глава 27
Оплоты белых рушились во всех регионах России, их армии терпели поражения. Но было бы ошибкой объяснять победы красных изначальной прочностью советской системы или воздействием идеалов коммунизма на народные массы. Что касается материальных и организационных ресурсов, обе стороны были истощены до предела, обе стороны пользовались незначительной поддержкой масс, но Белому движению было присуще больше слабостей.
С военной точки зрения силы красных оказались значительнее, занимая центральные области страны. Советы контролировали наиболее населенные районы, а также административные и транспортные узлы. Их людские ресурсы были более многочисленны в пропорциональном отношении, а координация войск достигалась легче. Хотя красные сражались на нескольких фронтах, они находились под единым командованием и могли перебрасываться с одного участка фронта на другой, когда в этом возникала необходимость.
Войска же белых были поделены на четыре изолированные группировки: Сибирскую армию под командованием адмирала Колчака с базой снабжения в далеком Владивостоке; Южную под командованием генерала Деникина, контролировавшую Крым, а также Дон и Кубань, населенные казаками; Северо-западную под командованием генерала Юденича с враждебной Эстонией в тылу и Северную армию под командованием генерала Миллера, дислоцированную в необжитых областях и целиком зависящую от помощи союзников. Номинально верховным руководителем Белого движения и главнокомандующим белых войск считался адмирал Колчак, но в силу обстоятельств командующему каждой из армий фактически приходилось полагаться на собственные ресурсы. Не случалось, чтобы какие-нибудь две армии белых могли действовать совместно или координировать свои военные операции.
Едва ли менее важным фактором следует считать изменчивый характер армий белых и красных. На начальных стадиях Гражданской войны войска белых превосходили красных боевым духом и дисциплинированностью. Но большая часть их мощи и энтузиазма была растрачена на разрозненные стычки с местными коммунистическими бандами. Ко времени, когда противоборство приобрело масштабы войны, ряды белых пополнились призывниками сомнительной лояльности.
В то время как уровень боеспособности белых понижался, в армии красных он повышался. Наиболее боеспособную часть Красной армии составляли рабочие индустриальных центров, матросы, политические беженцы из соседних стран: финны, эстонцы и латыши. Этот контингент вошел в ряды красных позднее и резко повысил боеспособность армии.
Специфика Гражданской войны требовала от офицерского состава особых качеств. Среди них гораздо более навыков, полученных от традиционного военного образования, ценились такие качества, как предприимчивость и адаптация к обстоятельствам. Не обремененные традициями, большевики имели большую свободу в выборе командиров, исходя из их профессиональных достоинств и преданности делу коммунизма. С другой стороны, в Белой армии отбор на командные должности проводился менее тщательно: на основаниях знатности, дружеских связей, семейных и корпоративных отношений и т. д. В результате войска белых нередко уступали в искусстве маневра и ведения боевых действий.
Если белые не имели преимуществ в военном отношении, то в сфере политики их положение было еще хуже. Во главе Советов стояла группа решительных деятелей, спаянных узами общей веры и конкретным видением будущего. Белое движение возглавлял альянс профессиональных военных и либералов всех мастей, которых объединяло лишь желание свергнуть большевиков, но которые были неспособны выработать взаимоприемлемую, долговременную и конструктивную программу. И красные и белые управляли из рук вон плохо, но красные были более целеустремленными.
Связь с зарубежными странами и военная поддержка из-за границы составляли главные преимущества белых, но и при этом изолированное положение Советов оказалось для них во многих отношениях благом. Лидеров красных не отягощали соображения дипломатического свойства, в то время как лидеры белых, принимая помощь из-за рубежа, ставили себя в зависимое положение. Красные не ждали помощи и соответственно разрабатывали собственные планы, которые не было нужды с кем-то координировать. Белые же полагались на факторы, которые не могли контролировать, и в результате их расчеты часто не оправдывались.
В действительности военная помощь, оказанная белым союзниками, была незначительной. На севере России произошло несколько боев между красными и союзниками, активные действия чехословацких дивизий доставили большевикам много неприятностей, но военные операции союзников в России проводились эпизодически. В каждом отдельном случае выполнение военных планов осложнялось соперничеством между союзниками, личными предпочтениями и политическими эксцессами на родине. Временами контингента иностранных войск делали больше того, что от них требовалось, но всегда сохраняли свое право неучастия в военных действиях, и командование белых не знало, чего ожидать со дня на день.
В то время как присутствие иностранных войск существенно не меняло положения на фронтах, оно служило на пользу пропагандистской деятельности советских властей. На большевистских плакатах, в воззваниях и газетах солдат Белой армии клеймили как иностранных наемников, и, хотя население относилось сдержанно к таким обвинениям, в конце концов пропаганда делала свое дело. Играя на неприязни ко всему иностранному, красным удалось настроить общественное мнение против белых. Этому мощному психологическому давлению практически нечего было противопоставить. Лидеры белых руководствовались старыми представлениями: они верили, что войны ведутся лишь на полях сражений, и совершенно не принимали в расчет моральное состояние населения в тылу своих войск. Белые никогда не пытались вести широкомасштабную пропаганду, не предпринималось никаких усилий повлиять на сознание масс или скомпрометировать в их глазах советскую власть, систематически используя убедительную аргументацию.
Другой психологический фактор играл еще более важную роль в привлечении симпатий населения. Крестьяне относились к белым и красным с одинаковым недоверием, но больше опасались белых. В бурное революционное время практически каждый крестьянин совершил акт насилия, который угнетал его: в ряде случаев это был небольшой проступок, в других же – более серьезное преступление, такое, как грабеж и даже убийство. Крестьянин не любил красных, но верил, что при их власти его не призовут к ответу за старые преступления. С другой стороны, он связывал победу белых с опасностью ответить перед судом за свои проступки. Чувство вины и страх перед наказанием заставляли его делать выбор в пользу красных как меньшего из двух зол.
В оценке сил противоборствующих сторон одно преимущество красных перевешивало все остальные: калибр их лидеров. Ментальность Ленина в сочетании с пониманием им психологии масс, динамизм и фанатизм Троцкого, целеустремленность и административный талант Сталина обладали сами по себе достаточным весом, чтобы склонить чашу весов в сторону победы красных. Им противостояли Колчак, Деникин и Юденич – трое исключительно способных профессионалов-военных, но не имевших ни подготовки, ни темперамента, чтобы выступать в роли государственных или политических лидеров.
Колчак среди них был наиболее ярким примером деятеля, наделенного как достоинствами, так и недостатками, обусловившими поражение белых. Будучи лично безукоризненно честным, он не пытался поставить под сомнение добрую волю своих помощников или обещания дипломатов и политиков. Как мужественный человек и патриот он не мог допустить, что многие люди склонны манкировать своим долгом и руководствоваться корыстными мотивами. Потомственный военный, Колчак привык командовать и не имел представления об управлении посредством компромиссов, о способах достижения целей привлечением на свою сторону общественного мнения.
Только два лидера белых подавали надежды стать серьезной угрозой большевизму в России. Генерал Корнилов, который, к несчастью своих последователей, погиб в бою в начале Гражданской войны, и генерал, барон Врангель, продемонстрировавший военный талант и политическую проницательность, но призванный к руководству, когда хребет Белой армии был уже перебит. Вопрос о том, могли бы эти два деятеля повернуть ход событий в иную сторону, остается в сфере предположений.
В действительности же дело Белого движения следует считать с самого начала проигрышным. Белые стремились разрешить проблемы России либо путем восстановления прежнего монархического строя, либо посредством создания государства с конституционно-демократической формой правления. Оба решения были невозможны: первое – из-за настроя населения, второе – из-за равнодушия и низкой образованности людей. Только абсолютно новое политическое движение, такое, как позднее возникло в Италии и Германии, могло бы победить большевизм. Но если бы Белое движение в России приняло фашистско-нацистские идеи и победило, то вызывает сомнение, что общая сумма его достижений оказалась бы более значительной, чем у советской власти, или что история России стала бы от этого менее трагичной.
Приложение
Короли подплава в море червонных валетов. Приложение
Таблица 1. Тактико-технические характеристики первых советских подводных лодок, находившихся на вооружении с 1917 по 1941 г. [ Открыть таблицу в новом окне ] Имя, тип (количество единиц, названия лодок), годы вступления в строй и окончания службы Водоизмещение, т Длина, м Ширина, м Осадка, м Скорость хода надв./подв., уз Дальность плавания надв./подв. ходами, мили Глубина погружения, м (время погружения, мин) Вооружение торпедные аппараты: Н — носовые К — кормовые Дж — Джевецкого торпеды мины артиллерия: АУ — артустановка, пул. — пулемет «Минога»1909–1920 123 32,6 2,75 2,75 11/5 900/25 50 (2,5) 2Н 2 — 1–37 мм АУ т. «Касатка» (4) 1904–1905–1920 («Касатка», «Макрель», «Окунь», «Шереметев») 140 33,5 3,39 2,8 8,5/5,5 700/30 50 (3–4) 4Дж 4 — 1 — пул. т.
Глава 23
Сквозь ад русской революции. Воспоминания гардемарина. 1914–1919. Глава 23
Гражданская война в России явилась конфликтом непримиримых принципов. Одну сторону конфликта представляли красные, выступавшие за безоговорочную диктатуру пролетариата, другую – белые, считавшие такую диктатуру узурпацией власти и стремившиеся к ее ликвидации. Для тех, кто ясно понимал это, компромисса не существовало, но большинство солдат в обеих армиях не вникали в столь далекие от них проблемы. Обе стороны прибегали к мобилизации крестьян на военную службу и заставляли сражаться за чуждые простым солдатам цели. Находясь между противоборствующими сторонами, русский крестьянин полагался на судьбу и покорно служил в той армии, которая призвала его первой. Оправдания войны белыми и красными казались одинаково неприемлемыми для него, но выбора у него не было. Как правило, солдаты враждующих армий не питали вражды друг к другу и считали противников такими же жертвами обстоятельств, как и сами. Когда призывника захватывала противная сторона, он искренне возмущался, если с ним обращались как с военнопленным. Если же ему позволили служить в армии противника, он очень быстро приспосабливался к новым условиям и воевал не хуже, чем остальные солдаты. Обычно захвату в плен сопутствовали нелепые обстоятельства, а пленники отличались невероятной наивностью. Во время успешной атаки в лесистой местности я однажды наткнулся на раненого красноармейца, лежащего под деревом. Когда я его увидел, солдат принялся кричать: – Не убивайте! Не убивайте! Сдаюсь! Вступаю в Белую армию по собственной воле и желанию! Я опустился возле него на колени и осмотрел рану. Пуля задела кость ноги под правым коленом, но в данный момент физическая боль волновала его меньше.
Обращение к абхазскому народу
Гамсахурдия З. 12 марта 1991
Дорогие соотечественники! Братство абхазов и грузин восходит к незапамятным временам. Наше общее колхское происхождение, генетическое родство между нашими народами и языками, общность истории, общность культуры обязывает нас сегодня серьезно призадуматься над дальнейшими судьбами наших народов. Мы всегда жили на одной земле, деля друг с другом и горе, и радость. У нас в течение столетий было общее царство, мы молились в одном храме и сражались с общими врагами на одном поле битвы. Представители древнейших абхазских фамилий и сегодня не отличают друг от друга абхазов и грузин. Абхазские князя Шервашидзе называли себя не только абхазскими, но и грузинскими князями, грузинский язык наравне с абхазским являлся родным языком для них, как и для абхазских писателей того времени. Нас связывали между собой культура "Вепхисткаосани" и древнейшие грузинские храмы, украшенные грузинскими надписями, те, что и сегодня стоят в Абхазии, покоряя зрителя своей красотой. Нас соединил мост царицы Тамар на реке Беслети близ Сухуми, и нине хранящий старинную грузинскую надпись, Бедиа и Мокви, Лихны, Амбра, Бичвинта и многие другие памятники – свидетели нашего братства, нашого единения. Абхаз в сознании грузина всегда бил символом возвышенного, рыцарского благородства. Об этом свидетельствуют поэма Акакия Церетели "Наставник" и многие другие шедевры грузинской литературы. Мы гордимся тем, что именно грузинский писатель Константинэ Гамсахурдиа прославил на весь мир абхазскую культуру и быт, доблесть и силу духа абхазского народа в своем романе "Похищение луны".
IV. Арабская сказка на советский лад
Побег из ГУЛАГа. Часть 1. IV. Арабская сказка на советский лад
Зима голодная, холодная и темная была ужасно. Пришлось остаться в Павловске, в одной комнате, потому что здесь все же легче было доставать дрова. Существование людей свелось к такой нужде, какую, может быть, не знал пещерный человек, ибо он был приспособлен к тому, чтобы не умереть с голоду и не замерзнуть, мы же, интеллигенты, принужденные по-прежнему работать в требовательных интеллектуальных областях, были бессильны и беспомощны. Человек в драном пальто, для тепла подвязанный веревкой, в обутках, сшитых из старого ковра, с потрескавшимися от холода и топки железной печурки пальцами, с нервным, бегающим, голодным взглядом, был совсем не нищий, а чаще всего профессор или даже академик. Жены были не лучше. Ребятишки — истощены до последней степени. Я знала малыша, двух-трех лет, он понял, как трудно терпеть голод, и научился не доедать сразу и прятать корки под шкап, в игрушки, под ковер. Он не всегда их находил, плакал, но никому не открывал своего секрета, пока в бессильной обиде не пожаловался матери.
Lower Paleolithic reconstructions
Reconstructions of Lower Paleolithic daily life
From some 2.6 million to 300 000 years before present. The dating of the period beginning is rather floating. A new discovery may change it a great deal. It was too much time ago, fossils, artifacts of the period are more like scarce and their interpretations often seem to be confusing. The World is populated by the ancestors of humans, orangutans, gorillas, chimpanzees, bonobos. In a way, the split among these may be considered to be the mark of the true beginning of the Lower Paleolithic as a part of human history. It is then that the participants first stepped forward. Presumable early tools are not exemplary enough. Even if being eponymous. It is not exactly clear if they were real tools. And using objects is not an exclusive characteristic of humanity anyway. The use of objects was a purely instinctive practice for many and many hundreds of years. It did not have any principle difference from other animal activities and did not make Homos of Lower and most probably of Middle Paleolithic human in the proper sense of the word. Australopithecus and Homo habilis are typical for the earlier part. Later various subspecies of Homo erectus, Homo heidelbergensis, coexisting much of the period. Occasional use of fire. Later possibly even control of fire.
IX. В неизвестное
Побег из ГУЛАГа. Часть 3. IX. В неизвестное
Часа через два мальчик проснулся. Ранка была в хорошем состоянии, но, конечно, ни один доктор не разрешил бы ему вставать с постели, а мы должны были заставить его идти по камням и болотам, пока он был в силах передвигаться. Перед нами был новый перевал, склон вскоре стал безлесным. С любой точки гребня хребта, направленного с севера на юг и очень похожего на пограничный, нас легко было взять на прицел. Будь моя воля, я, кажется, пошла бы без всяких предосторожностей, таким отчаянным казалось мне наше положение, но муж строго следил за тем, чтобы мы возможно быстрее делали перебежки, отлеживались за глыбами гранита и опять бежали до следующего прикрытия. Что думал мальчик, я не знаю. Он шел сжав губы, бежал, ложился, опять бежал. Ни колебания, ни страха. С перевала шел пологий спуск, вскоре начинались кусты можжевельника, низкие, но пушистые ели и полярные березки. В первом же закрытом месте мы сбросили рюкзаки и легли на мягкий, почти сухой мох. Перед нами открывалась неизвестность, и это надо было обсудить и усвоить. На запад текла река. На картах, которые мы видели до бегства и в общих очертаниях хранили в памяти, граница была проведена по водоразделу. Но там была показана одна река — здесь долина была широкой и составлялась течением трех небольших рек. Кроме того, даже по самой оптимистической карте от долины до границы оставалось километров двадцать, мы же свернули раньше и сразу оказались на реке, текущей к западу. По другой карте до границы должно было остаться еще километров пятьдесят. Но ни на одной карте реки такого направления в пределах СССР показано не было, вместе с тем, она не могла быть и на финской стороне.
Links
Links : resources in English, French and other languages, using Latin-based scripts
Глава 11
Сквозь ад русской революции. Воспоминания гардемарина. 1914–1919. Глава 11
Возвратившись в город после двухмесячного отсутствия, я смотрел на Петроград глазами постороннего. Впечатление было безрадостным и мрачным. В морозные мартовские дни Петроград выглядел шумным, необузданным, румяным парнем, полным сил и эгоистических надежд. Знойным, душным августом Петроград казался истасканным, преждевременно состарившимся человеком неопределенного возраста, с мешками под глазами и душой, из которой подозрения и страхи выхолостили отвагу и решимость. Чужими выглядели неопрятные здания, грязные тротуары, лица людей на улицах. Обескураживало больше всего то, что происходившее в Петрограде выражало состояние всей страны. В последние годы старого режима Россия начала скольжение по наклонной плоскости. Мартовская революция высвободила силы, повлекшие страну дальше вниз. Она вступила в последнюю стадию падения. Заключительный этап распада пришелся на период между маем и октябрем 1917 года. В это время главным актером на политической сцене был Керенский. Как государственный деятель и лидер страны он был слишком ничтожен, чтобы влиять на ход событий. Сложившимся за рубежом мнением о значимости своей персоны он обязан рекламе. Представители союзнических правительств и пресса связывали с ним последнюю надежду на спасение России. Чтобы подбодрить себя, они представляли Керенского сильным, энергичным, умным патриотом, способным повернуть вспять неблагоприятное течение событий и превратить Россию в надежного военного союзника. Однако образованные люди России не обманывались. В начале марта рассказывали о первом дне пребывания Керенского на посту министра юстиции.
5. Те, кто работал и создавал...
Записки «вредителя». Часть I. Время террора. 5. Те, кто работал и создавал...
Во главе этих людей стоял Семен Васильевич Щербаков, расстрелянный 24 сентября 1930 года. Он был фактическим создателем северного тралового промысла и, благодаря исключительному уму и выдержке, человеком, на котором держалось все. Я не могу без волнения вспомнить о нем. Его не забудет и никто из тех, кому приходилось с ним работать. Крестьянин Астраханской губернии, выучившийся грамоте в сельской школе, он в десять лет поступил «мальчиком» на один из рыбных промыслов крупной фирмы Беззубикова. Из «мальчиков», пройдя все постепенные ступени, он стал заведующим промыслом и, наконец, доверенным фирмы в Северном районе. Уверенно и спокойно вел он крупное рыбопромышленное дело, в котором ему ничего не принадлежало, от которого он не получал ничего, кроме скромного жалованья. Он встретил революцию так же спокойно, как и вообще все в жизни. Никогда не вспоминал былых «хозяев», не говорил ни об их обидах ни о наградах. Слишком рано начал жить и слишком много видел в жизни, чтобы от чего-нибудь приходить в волнение. В революции он принял новое дело, не потеряв ни минуты, потому что его интересовало всегда одно — работа, с которой он органически сливался. Человек он был необыкновенно одаренный, а непрерывный труд и скрытый внутренний рост ставили его выше очень образованных и культурных людей.
Upper Paleolithic
Upper Paleolithic : from 50 000 years before present to 12 000 BC
Upper Paleolithic : from 50 000 years before present to 12 000 BC.
19. Итоги «Шпалерки»
Записки «вредителя». Часть II. Тюрьма. 19. Итоги «Шпалерки»
В январе 1931 года в тюрьме на Шпалерной чувствовалось явное волнение администрации, точно готовился смотр. Камеры разгружались. Арестантов часто вызывали днем «с вещами» по двадцать — тридцать человек сразу со всего коридора. Видимо, их переводили в другие тюрьмы. В общих камерах стало свободнее: на двадцать два места оставалось человек шестьдесят — семьдесят, вместо бывших ста десяти — ста двадцати. Камеру № 19 освободили совсем и объявили «камерой для распределения»: в нее помещали вновь прибывших и до перевода в общие камеры водили их в баню. Заключенным, не получающим передачи, выдали казенное белье. Отвратительные, набитые соломенной трухой тюфяки заменили новыми, со свежей соломой. Все это волновало заключенных, и шли толки, что какая-то иностранная делегация будет осматривать нашу тюрьму. Эта догадка перешла в убеждение, когда появился маляр, из заключенных же, и замазал штукатуркой все щели в стенах, замуровав там тысячи клопов. 24 января, когда, казалось, все было закончено, тюрьму обошел уполномоченный ГПУ, «сам» Медведь, с целой свитой приближенных. В тюрьме, несмотря на изоляцию, слухи распространяются чрезвычайно быстро, и в тот же день уже говорили, что Медведь остался недоволен, нашел камеры слишком переполненными, тюрьму для показа неподготовленной и приказал завтра же тюрьму «очистить», то есть перевести нас в другую. Тревога была общей, Как ни плохо было на Шпалерке, попадать в другую тюрьму не хотелось, так как другие были несравненно хуже. В то, что это может означать общее изменение режима, никто не верил.