Глава XIII

Чилоэ и острова Чонос


Чилоэ
Общий обзор
Поездка на шлюпках
Туземные индейцы
Кастро
Доверчивая лисица
Восхождение на Сан-Педро
Архипелаг Чонос
Полуостров Трес-Монтес
Гранитный кряж
Моряки, потерпевшие крушение
ГаваньЛоу
Дикий картофель
Торфяная формация
Myopotamus, выдра и мыши
Чеукау и лающая птица Opetiorhynchus
Своеобразный характер птиц
Буревестники


10 ноября — «Бигль» отплыл из Вальпараисо на юг для съемки южной части Чили, острова Чилоэ и изрезанных берегов так называемого архипелага Чонос до полуострова Трес-Монтес на юге. 21-го мы бросили якорь в бухте Сан-Карлоса, главного города Чилоэ.

Остров имеет около 90 миль в длину, а в ширину — несколько менее 30. Местность холмистая, но не гористая, сплошь покрыта лесом, за исключением нескольких зеленых клочков, расчищенных вокруг крытых тростником хижин. Издали вид острова несколько напоминает Огненную Землю; но, когда подходишь поближе, видишь, что леса здесь несравненно красивее. Место мрачных буков южных берегов тут занимают разнообразные вечнозеленые деревья и растения тропического характера. Зимой климат отвратителен, а летом лишь немногим лучше. Мне кажется, в умеренном поясе найдется немного мест, где выпадает столько дождей. Ветры здесь очень сильны, а небо почти всегда в облаках; ясная погода в продолжение недели — случай необыкновенный. Отсюда трудно даже мельком увидеть Кордильеры; за все наше первое посещение только один раз перед нами в полной отчетливости выступили очертания вулкана Осорно да и то перед восходом солнца; любопытно было следить, как, по мере того как солнце поднималось, контуры горы постепенно исчезали на ярком восточном небосклоне.

В жилах туземцев, судя по цвету их кожи и низкому росту, течет, по-видимому, три четверти индейской крови. Это скромные, тихие, трудолюбивые люди. Хотя на плодородной почве, образовавшейся в результате разложения вулканических пород, обильно произрастает растительность, но климат не благоприятствует вызреванию тех произведений, которые нуждаются в большом количестве солнечного света. Для крупных четвероногих здесь очень мало подножного корма, и потому главными предметами питания тут служат свиньи, картофель и рыба. Все жители носят одежды из прочной шерстяной ткани, которую каждая семья сама изготовляет для себя и красит индиго в темно-синий цвет. Ремесла здесь, однако, стоят на самом примитивном уровне, о чем свидетельствуют диковинные приемы вспашки, способ прядения, перемола хлеба и конструкция лодок. Леса до того непроходимы, что земля не обрабатывается нигде, кроме побережья и окрестных островков. Даже там, где есть тропинки, по ним вряд ли можно пробраться из-за того, что почва всегда мягкая и топкая. Жители подобно огнеземельцам передвигаются главным образом по самому берегу или на лодках. Несмотря на обилие пищи, народ здесь очень беден: в наемном труде никто не нуждается, а потому низшие классы не могут наскрести денег даже на то, чтобы купить хоть самую малость сверх необходимого. Ощущается также сильный недостаток в денежных знаках. Я видел, как один человек принес на спине мешок угля, чтобы получить за него какую-то безделицу, а другой притащил доску, чтобы обменять на бутылку вина. Поэтому каждый ремесленник должен быть в то же время и купцом, перепродавая товары, полученные в обмен за'изготовленные им предметы.

24 ноября. — Ялик и вельбот под командой м-ра (ныне капитана) Саливена были направлены для съемки восточного, т. е. внутреннего, берега Чилоэ с предписанием встретить «Бигль» у южной оконечности острова; корабль должен был пройти туда вдоль внешнего берега, и, таким образом, была бы произведена съемка берегов всего острова. Я присоединился к этой экспедиции, но, вместо того чтобы с первого же дня ехать на шлюпках, нанял лошадей до Чакао, расположенного на северной оконечности острова. Дорога шла вдоль берега, время от времени пересекая мысы, покрытые прекрасными лесами. Эти тенистые тропы совершенно необходимо от начала до конца выстилать брусьями, которым придают прямоугольную форму и кладут один подле другого. Вследствие того, что солнечные лучи никогда не проникают сквозь вечнозеленую листву, почва до того сыра и мягка, что если не прибегнуть к этому способу, то ни человек, ни лошадь не проберутся по тропе. Я приехал в селение Чакао вскоре вслед за тем, как команда наших шлюпок разбила там палатку на ночь.

Вокруг селения расчищено большое пространство земли, а в лесу было много тихих и живописнейших уголков. Чакао прежде был главным портом острова, но, после того как из-за опасных течений и камней в проливе погибло много судов, испанское правительство сожгло церковь и, таким образом, по своему произволу вынудило большинство жителей переселиться в Сан-Карлос.

Вскоре после того, как мы разбили свои палатки, явился познакомиться с нами босоногий сын губернатора. Увидев, что на мачте ялика поднят английский флаг, он с полнейшим безразличием осведомился, всегда ли он будет развеваться над Чакао. В нескольких местах жители были сильно удивлены появлением английских военных шлюпок и прониклись надеждой- и верой, что это авангард испанского флота, идущего вновь отобрать остров у патриотического правительства Чили. Впрочем, все представители властей были извещены о том, что ожидается наше посещение, и были чрезвычайно вежливы. Когда мы сидели за ужином, губернатор нанес нам визит. Он был когда-то подполковником испанской службы, но теперь был крайне беден. Он дал нам двух овец и получил взамен два бумажных носовых платка, несколько медных безделушек и немного табаку.

25 ноября. — Проливной дождь; мы, однако, ухитрились пройти вдоль берега до Уапи-Леноу. Вся эта восточная сторона Чилоэ имеет один и тот же вид: пересеченная долинами равнина разбита на мелкие острова, и все это сплошь покрыто непроходимым темно-зеленым лесом. На опушках вокруг хижин с высокими крышами попадаются кое-где расчищенные участки.

26 ноября. — День занялся на диво ясный. Вулкан Осорно выбрасывал клубы дыма. Эта прекрасная гора, имеющая форму правильного конуса и вся белая от покрывающего ее снега, высится перед Кордильерами. Другой крупный вулкан, с седловидной вершиной, также выпускал из своего огромного кратера струйки пара. Позже мы увидели высокий пик Корковадо, вполне заслуживающий своего прозвища «el famoso Corcovado» («славный Горбун»). Таким образом, из одной точки мы видели три больших действующих вулкана, каждый из которых имеет около 7 000 футов в высоту. Вдобавок далеко на юге виднелись еще высокие конусы, покрытые снегом, и, хотя не было известно, действуют ли они, по происхождению своему они были, должно быть, вулканическими. В этих местах цепь Анд далеко не так высока, как в Чили, и не образует, по-видимому, такого непроницаемого барьера между двумя областями земного шара. Несмотря на то, что эта великая цепь проходит прямо с севера на юг, вследствие обмана зрения она кажется более или менее искривленной; дело в том, что линии, проведенные от каждой из вершин к глазу наблюдателя, необходимо сходятся подобно радиусам полукруга, а так как невозможно было (вследствие прозрачности воздуха и отсутствия каких бы то ни было промежуточных объектов) судить о том, на каком расстоянии находятся самые далекие пики, то казалось, что цепь стояла как бы развернутым полукругом.

Выйдя в полдень на берег, мы встретили семью чисто индейского происхождения. Отец был удивительно похож на Йорка Минстера, а некоторых мальчиков по красновато-коричневому цвету их кожи можно было принять за пампасских индейцев. Все, что я видел, убеждает меня в близком родстве различных американских племен, несмотря на то, что они говорят на разных языках. Эти индейцы едва могли изъясняться по-испански и разговаривали друг с другом на своем собственном языке. Приятно видеть, что коренное население достигло той же ступени цивилизации,— как она ни низка,— что и их белые завоеватели. Дальше на юг мы видели много чистокровных индейцев; на некоторых островах все жители сохранили свои индейские прозвища. По переписи 1832 г., на Чилоэ и административно ему подчиненных островках жило 42 тысячи человек; большая часть их, по-видимому, смешанной крови. 11 тысяч сохраняют свои индейские прозвища, но вероятно, что далеко не все из них чистокровные индейцы. Они ведут такую же жизнь, как и другие бедные жители, и все они христиане; правда, говорят, будто они еще сохраняют свои суеверные обряды, сами же утверждают, что общаются в некоторых пещерах с дьяволом. В прежние времена всякого уличенного в этом преступлении отправляли на суд инквизиции в Лиму. Многие жители, не включенные в состав 11 тысяч носящих индейские прозвища, ничем не отличаются по своей наружности от индейцев. Гомес, губернатор Лемуя, ведет свой род от испанских дворян как с отцовской, так и с материнской стороны, но вследствие постоянных смешанных браков его предков с туземцами сам он настоящий индеец. С другой стороны, губернатор Кинчао очень гордится чистотой своей испанской крови.

Вечером мы добрались до прелестной бухточки к северу от острова Каукауэ. Жители здесь жаловались на недостаток земли. Причиной этому отчасти их собственное нежелание вырубать леса, отчасти же — правительственные ограничения, требующие, чтобы перед покупкой самого маленького клочка земли уплачивалось землемеру по два шиллинга с каждой куадры (150 квадратных ярдов) сверх той цены, какую он назначит за землю. После оценки землемера земля должна трижды поступить на аукцион, и если никто не предложит больше, то покупатель может приобрести ее по назначенной цене. Все эти поборы должны быть серьезной помехой расчистке земли в стране, где население чрезвычайно бедно. Почти во всех странах леса уничтожаются без особого труда с помощью огня, но на Чилоэ из-за сырого климата и характера деревьев их приходится сначала вырубать. Это — серьезное препятствие на пути Чилоэ к процветанию. Во времена испанцев индейцы не могли владеть землей, и семейство, после того как оно расчистило участок земли, могли прогнать, а землю конфисковало правительство. Чилийские власти совершают теперь акт справедливости и вознаграждают бедных индейцев, наделяя каждого — в соответствии с его положением — определенным участком земли. Цена нерасчищенной земли очень низка. Правительство отдало в уплату долга м-ру Дугласу (нынешнему землемеру, который сообщил мне эти сведения) 8 квадратных миль леса близ Сан-Карлоса, и он продал их за 350 долларов, или около 700 фунтов стерлингов.

Следующие два дня было ясно, и ночью мы добрались до острова Кинчао. Этот район — самая обработанная часть архипелага, ибо здесь почти полностью расчищена широкая полоса прибрежной земли на главном острове, а также на многих мелких островах по соседству. Некоторые фермы выглядят весьма благоустроенными. Я полюбопытствовал узнать, как богаты могут быть здесь люди, но, как оказалось со слов м-ра Дугласа, нельзя считать, чтобы кто-нибудь из них имел регулярный доход. Какой-нибудь очень богатый земледелец, возможно, сумеет скопить за свою долгую трудовую жизнь капитал в 1000 фунтов стерлингов, да и то все спрячет в тайник, потому что почти в каждой семье существует обычай зарывать в землю кувшин или сундук с деньгами.

30 ноября. — Рано утром в воскресенье мы достигли Кастро, в древности — главного города Чилоэ, ныне же — самого заброшенного и унылого места. Еще можно было проследить обычную прямоугольную планировку испанских городов, но улицы и пласа были покрыты прекрасной зеленой травой, которую пощипывали овцы. Церковь, стоящая посредине, целиком сколочена из досок и имеет весьма живописный и старинный вид. О бедности этого городка можно судить по тому факту, что, хотя в нем несколько сот обитателей, один из наших не смог нигде купить ни фунта сахару, ни обыкновенного ножа. Ни у кого нет часов, и одному старику, умеющему якобы правильно определять время, поручено наугад звонить в церковный колокол. Приход наших шлюпок был редкостным событием для этого тихого, уединенного уголка мира; почти все жители пришли к берегу поглядеть, как мы разбиваем палатки. Они были очень вежливы и предлагали нам свое гостеприимство, а один человек даже прислал нам в подарок бочонок сидра. Во. второй половине дня мы засвидетельствовали свое почтение губернатору — тихому старичку, по своему облику и образу жизни вряд ли стоявшему выше английского крестьянина. Ночью пошел сильный дождь, но и он не рассеял плотного кольца зрителей вокруг наших палаток. Неподалеку от нас расположилось индейское семейство, приехавшее в челноке с Кайлена. Им негде было укрыться во время дождя. Наутро я осведомился у молодого индейца, насквозь промокшего, как он провел ночь. Он оказался вполне довольным и ответил: «Muy bien, senor» [«Очень хорошо, сеньор»].

1 декабря. — Мы направились к острову Лемуй. Мне очень хотелось обследовать одну угольную залежь, о которой мне рассказывали; уголь оказался малоценным лигнитом2, залегающим в песчанике (вероятно, древней третичной эпохи), из которого сложены эти острова. Когда мы добрались до Лемуя, то с большим трудом отыскали место, где можно было разбить палатки, потому что стоял прилив и местность была.покрьгга лесом до самой воды. Вскоре нас окружила большая группа местных жителей, почти чистокровных индейцев. Они были очень удивлены нашим приездом и говорили друг другу: «Так вот почему мы видели на днях столько попугаев; чеукау (любопытная красногрудая птичка, живущая в густом лесу и издающая очень своеобразные звуки) не зря кричал: "Берегись!"». Вскоре они загорелись желанием меняться. Деньги они почти ни во что не ставили, зато с совершенной необыкновенной жадностью добивались табаку. За табаком следовало индиго, потом стручковый перец, старое платье и порох. Последний предмет им требовался для совершенно невинной цели: в каждом приходе имеется общественный мушкет, и порох нужен был для того, чтобы производить шум в дни святых и в праздники.

Население питается здесь преимущественно моллюсками и картофелем. Кроме того, в известные периоды в году они при помощи «корралей» — подводных изгородей — ловят много рыбы, остающейся на илистых отмелях после отлива. Кое-кто владеет домашней птицей, овцами, козами, свиньями, лошадьми и коровами — порядок перечисления этих животных отвечает их относительной многочисленности. Мне никогда не случалось видеть более любезных и скромных манер, чем у этих людей. Обыкновенно они, прежде всего, заявляют, что они бедные уроженцы этого места, а не испанцы, и страшно нуждаются в табаке и прочих предметах удовольствия. На Кайлене, самом южном из этих островов, матросы купили за сверток табаку ценой в полтора пенни, двух кур, у одной из которых, как отметили индейцы, была кожа между пальцами, и эта курица в самом деле оказалась отличной уткой; за несколько бумажных носовых платков ценой в 3 шиллинга были получены три овцы и большая связка луку. Ялик в этом месте стоял на якоре несколько вдали от берега, и мы опасались, как бы его не разграбили ночью. В связи с этим наш проводник, м-р Дуглас, заявил тамошнему полицейскому, что у нас все время будут стоять часовые с заряженными ружьями, а так как мы не понимаем по-испански, то, увидев кого-нибудь в темноте, наверняка застрелим. Полицейский с совершенной покорностью признал полную правильность такого порядка и обещал нам, что никто не посмеет выйти из своего дома всю эту ночь.

В течение следующих четырех дней мы продолжали плыть на юг. Общий характер местности оставался прежним, но население здесь стало гораздо более редким. На большом острове Танки вряд ли было хоть одно расчищенное место; деревья со всех сторон простирали свои ветви над самым берегом. Однажды я заметил на береговых кручах из песчаника очень красивые растения по названию панке (Gunnera scabra), чем-то похожие на ревень, увеличенный до гигантских размеров. Туземцы едят их кисловатые стебли, а кореньями дубят кожу и производят из них черную краску. Листья панке почти круглые, с глубокими зубцами по краям. Я измерил один из них, и оказалось, что он имеет около 8 футов в диаметре, а следовательно, не менее 24 футов в окружности! Стебель в высоту несколько больше ярда, и на каждом растении распускается четыре-пять тонких громадных листьев, вместе производящих великолепное впечатление.

6 декабря. — Мы достигли Кайлена, прозванного «el fin del cristiandad» [«конец христианского мира»]. Утром мы задержались на несколько минут около одного домика на северном конце Лайлека; эта убогая лачуга была крайней точкой христианской Южной Америки. Широта места была 43° 10', на два градуса южнее Рио-Негро на Атлантическом берегу. Эти «последние» христиане были очень бедны и, используя свое тяжелое положение, выпрашивали табак. В доказательство бедности этих индейцев могу сослаться на тот факт, что незадолго до этого мы повстречали человека, который шел пешком три с половиной дня и столько же должен был пройти обратно ради того только, чтобы получить причитавшийся ему долг за топорик и небольшое количество рыбы. Как трудно, должно быть, здесь купить малейшую вещицу, если человек затрачивает столько труда лишь на то, чтобы вернуть такой маленький долг!

Вечером мы достигли острова Сан-Педро, где нашли стоявдшй на якоре «Бигль». Пока мы огибали мыс, двое офицеров щЛсади-лись, чтобы промерить углы теодолитом. На камнях сидела лисица (Canis fulvipes), встречающаяся, как говорят, только на этом острове, да и то очень редко и представляющая собой новый вид. Она была настолько поглощена наблюдением за работой офицеров, что мне удалось, тихо подойдя сзади, стукнуть ее по голове геологическим молотком. Эта лисица, более любознательная и ученая, но менее благоразумная, чем большинство ее сородичей, выставлена теперь в музее Зоологического общества.

В этой бухте мы пробыли три дня, в один из которых капитан Фиц-Рой с несколькими спутниками предпринял попытку восхождения на вершину Сан-Педро. Леса здесь имели несколько иной вид, чем в северной части острова. Порода представляла собой по-прежнему слюдистый сланец, но берег не был отлог, а круто уходил прямо под воду. Поэтому общий вид тут больше напоминал Огненную Землю, чем Чилоэ. Мы напрасно старались добраться до вершины; лес был до того непроходим, что тот, кто не видел его, не сможет представить себе этого хаотического нагромождения умирающих и мертвых древесных стволов. Я уверен, что не раз наши ноги по десять минут, а то и больше не касались земли, часто находясь в 10—15 футах над ее поверхностью, так что наши моряки в шутку выкрикивали глубину по лоту. В других местах мы ползли один за другим на четвереньках под сгнившими стволами. В нижней части горы величавые деревья Drimys winteri, какой-то лавр вроде Sassafras с душистыми листьями и другие деревья, названия которых я не знаю, переплетались в одно целое стелющимся бамбуком или тростником. Мы походили тут больше на рыб, бьющихся в сети, чем на млекопитающих. Выше большие деревья сменились кустарником, среди которого там и сям высились красный кедр или сосна алерсё. Я с удовольствием встретил на высоте немногим меньше 1 000 футов нашего старого знакомого — южный бук. Впрочем, здесь это невзрачные чахлые деревца, и мне кажется, что где-то недалеко отсюда проходит северная граница их распространения. В конце концов, мы, отчаявшись, отказались от нашей попытки.

10 декабря. — Ялик и вельбот с м-ром Саливеном ушли на съемку, я же остался на борту «Бигля», который на следующий день направился от Сан-Педро на юг. 13-го мы вошли в пролив в южной части Гуаятекаса, или архипелага Чонос, и счастье, что нам это удалось, потому что на следующий день разразился яростный шторм, достойный Огненной Земли. Белые массы облаков громоздились на темно-синем небе, и по ним быстро проносились черные косматые тучи. Протянувшиеся одна за другой цепи гор казались мутными тенями, и заходящее солнце бросало на леса желтые отблески, очень похожие на те, какие дает пламя винного спирта. Вода казалась белой от водяной пыли, ветер затихал и снова ревел в снастях; то была зловещая, но грандиозная картина. На несколько минут вспыхнула яркая радуга, и тут любопытно было наблюдать влияние на нее водяной пыли; проносясь над поверхностью воды, она превращала обычный полукруг радуги в круг: полоса радужных цветов, продолжаясь от обоих оснований обычной дуги, пересекала залив и подходила к самому борту корабля, образуя неправильное, но зато почти замкнутое кольцо. Мы пробыли здесь три дня. Погода была по-прежнему скверная, но это не имело большого значения, ибо все эти острова все равно совершенно непроходимы. Берега до того изрезаны, что если хочешь пробраться по ним, то приходится непрерывно карабкаться вверх и вниз по острым скалам из слюдистого сланца; что же касается леса, то наши лица, руки, ноги — все носило следы того, как зло обошелся он с нами за одну только попытку проникнуть в его запретные тайники.

18 декабря. — Мы повернули в море. 20-го мы распростились с югом и при попутном ветре повернули корабль на север. От мыса Трес-Монтес мы бодро поплыли вдоль высокого, бурного берега, замечательного крутыми очертаниями холмов и густым лесом, покрывающим даже чуть ли не отвесные склоны. На следующий день мы открыли бухту, которая на этом опасном берегу может сослужить большую пользу судну, терпящему бедствие. Ее можно без труда отыскать по холму высотой в 1 600 футов, еще более близкому к правильному конусу, чем знаменитая Сахарная голова в Рио-де-Жанейро. На следующий день после того, как мы бросили якорь, мне удалось взобраться на вершину этого холма. То было нелегкое предприятие, ибо склоны были до того крутые, что в некоторых местах приходилось пользоваться деревьями как лестницей. Тут было также несколько обширных зарослей кустов фуксии с ее прекрасными свешивающимися цветами, но сквозь эти кусты очень трудно было пробираться. В этих диких странах подъем на вершину какой-нибудь горы доставляет большое удовольствие. Как ни часто, быть может, бывает обманута смутная надежда увидать с горы что-нибудь необыкновенное, а все-таки она непременно возвращается ко мне при каждой новой попытке восхождения. Всякому, должно быть, знакомо то чувство торжества и гордости, которое вызывает в нас грандиозное зрелище, открывающееся с высоты. В этих редко посещаемых странах ко всему этому подмешивается еще некоторая доля тщеславия при мысли о том, что вы, может быть, первый человек, ступивший когда-либо на эту вершину и любующийся этим видом.

Вам всегда очень хочется установить, бывала ли до сих пор хоть одна живая душа в этом глухом месте. Вы подбираете кусок дерева с торчащим в нем гвоздем и изучаете его так, как будто он покрыт иероглифами. Охваченный этим чувством, я был сильно заинтересован, найдя на диком берегу, под выступом скалы, постель, устроенную из травы. Рядом с ней виднелись следы костра и топора, которым пользовался человек. Костер, постель, их расположение — все это обнаруживало искусную руку индейца; но вряд ли то был индеец, ибо индейская раса вымерла в этих краях: католики стремились превратить индейцев в христиан и рабов одновременно. Уже тогда у меня появилось предчувствие, что одинокий человек, устроивший себе постель в этом диком месте, был, должно быть, какой-то несчастный потерпевший крушение моряк, который пытался пробраться вдоль берега к северу и провел здесь печальную ночь.

28 декабря. — Погода по-прежнему стояла очень плохая, но мы смогли все-таки, наконец, приступить к съемке. Время тянулось очень медленно, как то всегда нам казалось, когда беспрерывные штормы задерживали нас день ото дня. Вечером мы открыли еще одну гавань, где и бросили якорь. Тотчас вслед за тем мы увидели человека, размахивавшего рубашкой, и послали шлюпку, которая вернулась с двумя моряками. Шесть человек бежали с американского китобойного судна и добрались до берега несколько южнее этого места; их шлюпку вскоре разбило в щепы прибоем. Вот уже пятнадцать месяцев они бродили взад и вперед по берегу, не зная ни куда идти, ни где они находятся. Какое необыкновенное счастье, что мы обнаружили эту гавань! Если бы не эта случайность, они могли бы так блуждать, пока не состарились и не погибли бы, наконец, на этом диком берегу. Им пришлось очень много страдать, а один разбился насмерть, свалившись с утеса. Иногда они вынуждены были расходиться на поиски пищи, и этим объяснялась одинокая постель. Принимая во внимание все, что было ими пережито, они, по-моему, очень хорошо рассчитывали время, потому что ошиблись всего на четыре дня.

30 декабря. — Мы бросили якорь в уютной бухточке у подошвы высоких холмов, поблизости от северной оконечности полуострова Трес-Монтес. На следующее утро, после завтрака, группа наших поднялась на одну из этих гор, которая имела 2 400 футов в высоту. Картина открылась замечательная. Главная часть хребта состояла из величественных и обрывистых сплошных гранитных массивов, которые, казалось, появились вместе с началом мира. Гранит был покрыт слюдистым сланцем, от которого по прошествии веков остались странные выступы в форме пальцев. Эти две формации, отличаясь по своим очертаниям, сходны в том, что обе почти лишены растительности. Такое бесплодие показалось нам странным, потому что мы уже привыкли почти повсюду видеть сплошной темно-зеленый лес. Я с большим удовольствием познакомился со строением этих гор. Своеобразные высокие хребты производят впечатление величавой твердыни одинаково, впрочем, бесполезной как для человека, так и для всех прочих животных. Гранит — классический объект для геолога: благодаря его широкому распространению, красивой и плотной структуре с ним познакомились во времена гораздо более древние, чем с большинством других горных пород. Происхождение гранита вызвало споров едва ли не больше, чем происхождение всякой другой формации. Он является обыкновенно первичной породой, и, каким бы путем он ни образовался, мы знаем, что это самый глубокий пласт земной коры, до которого проник человек. Предел человеческого познания в любом предмете представляет большой интерес, который, быть может, тем более велик; что тут мы уже близко подходим к области воображения.

1 января 1835 г. — Новый год возвестил о своем приходе так, как и подобало ему в этих краях. Он не обманывал несбыточными надеждами: наступающий год был отмечен сильным северо-западным штормом с беспрерывным дождем. Слава богу, нам не суждено встретить здесь его конец; мы надеемся быть в то время в Тихом океане, где небо как небо — голубое, а не нечто скрывающееся за облаками над нашей головой.

Следующие четыре дня преобладали северо-западные ветры, и нам удалось лишь пересечь большой залив и бросить якорь в другой безопасной гавани. Я сопровождал капитана в поездке на шлюпке внутрь глубокого узкого залива. По пути мы видели поразительное количество тюленей: они во множестве лежали на каждом плоском камне, а кое-где и на низком берегу. Они были, по-видимому, добродушного нрава и, крепко заснув, лежали кучами, точно свиньи; но даже свиньи устыдились бы покрывающей их грязи и исходившей от них вони. За каждым стадом терпеливо следили зловещие глаза грифа-индейки. Эта отвратительная птица с ее ярко-красной лысой головой, приспособленной для возни в гнили, очень распространена на западном побережье, и то, что она постоянно сопровождает тюленей, показывает, какой пищи она ожидает. Вода (вероятно, только на поверхности) оказалась почти пресной благодаря многочисленным потокам, небольшими водопадами низвергавшимися с крутых гранитных гор в море. Пресная вода привлекает рыбу, а за ней следуют многие крачки, чайки и два вида корморанов. Мы видели также пару прекрасных черношейных лебедей и нескольких маленьких морских выдр, мех которых так высоко ценится. На обратном пути мы опять позабавились, наблюдая, с какой стремительностью кинулись в воду все тюлени, старые и молодые, когда наша шлюпка проходила мимо. Они не оставались подолгу под водой, а снова выскакивали и следовали за нами, вытянув шеи, с выражением изумления и любопытства.

7 января. — Поднимаясь вдоль берега, мы бросили якорь у северной оконечности архипелага Чонос, в гавани Лоу, где пробыли неделю. Острова здесь, как и на Чилоэ, были сложены слоистыми и рыхлыми прибрежными отложениям, а потому тут была прекрасная, пышная растительность. Леса спускались к самому берегу, точь-в-точь, как вечнозеленые кустарники над посыпанной гравием аллеей. С нашей якорной стоянки мы -любовались великолепным видом четырех крупных снежных конусов Кордильер, в том числе и «славным Горбуном» (Корковадо); сам хребет на этой широте до того невысок, что лишь в немногих местах он виден за вершинами соседних островков. Мы нашли здесь пятерых рыболовов с Кайлена, этого «конца христианского мира», бесстрашно переплывших в своем утлом челноке открытое море, отделяющее Чонос от Чилоэ. Эти острова, по всей вероятности, в скором времени будут заселены, как и те, что лежат у берегов Чилоэ.

Дикий картофель растет на этих островах в изобилии на песчаной, ракушечной почве близ морского берега. Самое высокое из этих растений имело 4 фута в вышину. Клубни были большей частью мелки, хотя я нашел один овальной формы, в два дюйма диаметром; они во всех отношениях походили на английский картофель и даже имели тот же запах, но при варке сильно сморщивались и становились водянистыми и безвкусными, совершенно лишенными горького привкуса. Картофель этот, несомненно, местного происхождения; по словам м-ра Лоу, он встречается до 50 ° широты, и дикие индейцы в этих местах называют его акина; на Чилоэ же индейцы называют его иначе. Профессор Генсло, рассмотревший привезенные мной в Англию высушенные образцы, утверждает, что это то же растение, которое описано м-ром Сабином из Вальпараисо, но оно составляет лишь разновидность, которую некоторые ботаники считали самостоятельным видом. Замечательно, что одно и то же растение встречается и в бесплодных горах среднего Чили, где на протяжении более чем шести месяцев не падает ни капли дождя, и в сырых лесах этих южных островов.

В центре архипелага Чонос (45° широты) лес носит такой же характер, как и вдоль всего западного побережья на 600 миль к югу до мыса Горн. Здесь не встречается тех деревянистых злаков, какие мы видели на Чилоэ; зато буковые деревья Огненной Земли достигают крупных размеров и составляют значительную часть лесов, хотя и не занимают такого исключительного положения, как в более южных областях. Тайнобрачным растениям здешний климат подходит всего более. У Магелланова пролива, как я уже отмечал, по-видимому, слишком холодно и сыро, чтобы они могли достигать своего полного развития; но в лесах этих островов число видов и громадное изобилие мхов, лишайников и мелких папоротников совершенно необыкновенное. На Огненной Земле деревья растут только по склонам холмов — всякое ровное место неизменно покрывает толстый слой торфа, а на Чилоэ на плоских местах растут пышнейшие леса. Здесь же, в архипелаге Чонос, характер климата ближе к Огненной Земле, чем к северному Чилоэ, ибо каждый клочок ровной земли покрыт двумя видами растений (Astelia pumila и Donatia magellanica), которые, совместно перегнивая, образуют толстый слой упругого торфа.

На Огненной Земле торф выше лесной полосы образуется главным образом за счет первого из этих составляющих обширные сообщества растений. Вокруг главного корня этого растения постоянно нарастают свежие листья; нижние скоро загнивают, и если проследить корень в глубь торфа, то можно видеть, что листья, оставаясь на своих местах, проходят через все стадии разложения, пока все не смешивается, наконец, в одну беспорядочную массу. В образовании торфа на помощь Astelia приходят лишь немногие другие растения: разбросанный там и сям маленький стелющийся Myrtus (M. nummularia) с деревянистым стеблем вроде нашей клюквы и со сладкими ягодами; один Empetrum (E. rubrum), похожий на наш вереск; ситник (Juncus grandiflorus) — вот чуть ли не все, что растет еще на топкой поверхности.

Хотя в общем эти растения очень похожи на английские виды тех же родов, но они не тождественны с последними. В более ровных местах страны на торфяной поверхности разбросаны лужицы воды, стоящие на различных уровнях и производящие такое впечатление, будто они устроены искусственно. Подпочвенные ручейки довершают разложение растительных веществ и скрепляют всю массу их в одно целое.

Климат южной части Америки, по-видимому, особенно благоприятствует образованию торфа. На Фолклендских островах почти всякое растение, даже грубая трава, покрывающая всю поверхность страны, превращается в это вещество; вряд ли найдется место, где возникает препятствие росту торфяного слоя; в некоторых местах пласт достигает толщины 12 футов, а нижняя часть его, засыхая, до того твердеет, что с трудом горит. Хотя все растения способствуют образованию торфа, но в большинстве случаев главную роль при этом выполняет Astelia. Весьма замечательно одно обстоятельство, столь отличное от того, что мы наблюдаем в Европе; я нигде не видел в Южной Америке, чтобы мох при своем разложении давал бы хоть сколько-нибудь торфа. Что касается северной границы, до которой климатические условия допускают то своеобразное медленное разложение, какое необходимо для образования торфа, то я полагаю, что на Чилоэ (41—42° широты), несмотря на обилие топкой почвы, настоящего торфа нет; но на островах Чонос, тремя градусами южнее, мы видели его в изобилии. Один испанец, побывавший в Ирландии, но постоянно живущий на атлантическом побережье у Ла-Платы (35" широты), говорил мне, что он не раз искал там торф, но так и не сумел ничего найти. Он показывал мне самое близкое к торфу вещество, какое только мог отыскать,— черную торфянистую почву, до того проросшую насквозь корнями, что горела она очень медленно и сгорала далеко не полностью.

Фауна этих разбросанных островков архипелага Чонос, как и можно было предвидеть, очень бедна. Из четвероногих здесь часто встречаются два водных животных. Myopotamus coypus (похожий на бобра, только с круглым хвостом) хорошо известен своим прекрасным мехом, который служит предметом торговли по всему бассейну Ла-Платы.

Здесь, впрочем, он водится исключительно в соленой воде — особенность, которая, как уже отмечалось, иногда наблюдается и у крупного грызуна Capybara. В больших количествах встречается здесь маленькая морская выдра; это животное питается не одной только рыбой, но подобно тюленям вылавливает большое количество мелких красных крабов, плавающих стаями около поверхности воды. М-р Байно видел на Огненной Земле, как одна выдра ела каракатицу; другая была убита в гавани Лоу в тот момент, когда она тащила к своей норе крупного моллюска Voluta. В одном месте я поймал в капкан странную маленькую мышь (Mus brachiotis); по-видимому, она распространена на нескольких из этих островков, но туземцы с Чилоэ, которых мы встретили в гавани Лоу, говорили, что на некоторых островах она вовсе не встречается. Какая цепь случайностей или какие изменения уровня понадобились, чтобы эти маленькие животные распространились по разбросанным островкам архипелага!

Повсюду на Чилоэ и Чоносе встречаются две очень странные птицы, родственные тюрко и тапакало среднего Чили и замещающие их здесь. Одну жители называют чеукау (Pteroptochos rubecula); она водится в самых мрачных и глухих местах сырых лесов. Иногда, если даже ее крик раздается над самым ухом, чеукау не удается увидеть, как бы внимательно вы ее ни искали; но иной раз, если стоять без движения, красногрудая птичка сама доверчиво подойдет к вам на расстояние нескольких футов. Тогда вы увидите, как она деловито прыгает по беспорядочным грудам гниющих тростников и веток, задрав вверх хвостик. Чеукау внушает суеверный страх туземцам Чилоэ своими странными и разнообразными криками. У нее есть три совершенно различных крика: один называют чидуко и считают добрым предзнаменованием; другой, уитреу, крайне неблагоприятен; третий я позабыл. Слова эти являются подражанием ее крикам, которыми туземцы в некоторых вопросах слепо руководствуются. Что ни говори, а жители Чилоэ избрали себе в пророки пресмешное созданьице. Родственный чеукау вид, правда несколько более крупный (Pteroptochos tarnii), туземцы называют гид-гид, а англичане — лающей птицей. Последнее название очень удачно, потому что, бьюсь об заклад, никто, услышав ее в первый раз, не будет уверен, что то не собачонка, тявкающая где-то в лесу. Точно так же, как то происходит с чеукау, вы можете иногда услышать ее лай совсем близко, но напрасно будете стараться выследить ее, и еще меньше надежды увидеть ее, спугнув ударами по кустам; но все-таки иной раз и гид-гид бесстрашно подходит к человеку. Способом питания и нравом эта птичка очень похожа на чеукау.

По берегам часто встречается темно окрашенная птичка — Opetiorhynchm patagonicus. Она замечательна своим тихим нравом и подобно куличку-песочнику живет только у самого моря. Помимо перечисленных на этих клочках суши обитает совсем мало других птиц. В моих черновых заметках описаны странные звуки, которые, хотя и часто слышны в этих мрачных лесах, все же почти не нарушают общего безмолвия. Тявканье гид-гида и внезапное «фью-фью» чеукау раздаются то вдалеке, то совсем над ухом; к их крику иногда присоединяется маленький черный крапивник Огненной Земли; пищуха (Oxyurus) следует за непрошеным гостем с пронзительным криком и щебетом; время от времени видишь колибри, стремительно носящегося из стороны в сторону и подобно насекомому пронзительно стрекочущего; наконец, с верхушки какого-нибудь высокого дерева доносится неясная, но жалобная песня тиранамухо-ловки (Myiobius) с белым хохолком. Ввиду подавляющего преобладания в большей части стран некоторых обыкновенных родов птиц, например вьюрков, поначалу испытываешь удивление, встречая в какой-нибудь местности в качестве самых распространенных там птиц такие своеобразные формы, какие я только что описал. В среднем Чили встречаются, хотя крайне редко, две из них, а именно Oxyurus и Scytalopus. Когда встречаешь, как в данном случае, животных, играющих как будто такую незначительную роль в великом плане природы, невольно изумляешься, зачем они были созданы. Но тут всегда следует помнить, что, может быть, в какой-нибудь другой стране они играют существенную роль в природе или играли ее когда-нибудь в прошлом. Если бы вся Америка к югу от 37° ю.ш. погрузилась в воды океана, то эти две птицы могли бы еще долго существовать по-прежнему в среднем Чили, но едва ли число их возросло бы. Это было бы примером того, что неизбежно должно было произойти с очень многими животными.

В этих южных морях водится несколько видов буревестников; самый крупный из них, Procellaria gigantea, или нелли (кебрантау-эсос, или костолом, испанцев), часто встречается как во внутренних каналах, так и в открытом море. По своим повадкам и манере летать он очень сходен с альбатросом; так же как и за альбатросом, можно часами следить за ним и все-таки не видеть, чем он питается. Впрочем, костолом— птица хищная; в бухте Сан-Антонио кое-кто из наших офицеров видел, как он охотился за нырком, который пытался спастись, ныряя и улетая, но все время падал под ударами и в конце концов был убит ударом в голову. В бухте Сан-Хулиан мы видели, как эти крупные буревестники убивали и пожирали молодых чаек. Другой вид (Puffiiius cinereus), общий Европе, мысу Горн и побережью Перу, гораздо мельче, чем Procellaria gigantea, но такого же грязно-черного цвета. Он обыкновенно встречается огромными стаями во внутренних проливах; мне кажется, я ни разу не видел, чтобы вместе собиралось такое множество птиц одного вида, как то было однажды к востоку от острова Чилоэ. Сотни тысяч их летели неправильной полосой в продолжение нескольких часов в одном направлении. Когда часть стаи опустилась на воду, поверхность моря почернела, и раздался шум, подобный отдаленному человеческому говору.

Есть еще несколько видов буревестников, но я отмечу из них только один, Pelecanoides berardi, который может служить примером тех из ряда вон выходящих случаев, когда птица, явно принадлежащая к строго определенному семейству, в то же время по своим нравам и строению оказывается родственной другому, совершенно отличному семейству. Эта птица никогда не покидает спокойных внутренних проливов. Нсли ее потревожить, она нырнет, проплывет под водой некоторое расстояние, а затем одним движением выходит на поверхность и взлетает на воздух. Быстро взмахивая своими короткими крыльями, она пролетает некоторое расстояние по прямой линии, затем падает, как убитая, и снова уходит под воду. Форма ее клюва и ноздрей, длинные лапы и даже расцветка оперения свидетельствуют о том, что эта птица — буревестник; с другой стороны, короткие крылья, и в связи с этим слабый полет, форма туловища и очертания хвоста, отсутствие заднего пальца на ногах, привычка нырять и выбор местообитания заставляют, пожалуй, поставить вопрос о том, не родственна ли она в такой же мере чистикам. Издали ее, не колеблясь, примешь за чистика, наблюдая, как она летает, или ныряет, или спокойно плавает по уединенным каналам Огненной Земли.

15. Физико-техническая экспертиза. Прекращение расследования, закрытие уголовного дела

Перевал Дятлова. Смерть, идущая по следу... 15. Физико-техническая экспертиза. Прекращение расследования, закрытие уголовного дела

Итак, 9 мая 1959 г. судмедэксперт Возрождённый закончил свою скорбную работу и тела четырёх туристов, найденные в овраге, были отправлены в Свердловск для предания земле. Погибшие находились в закрытых гробах и их тела не были предъявлены близким, лишь отец Людмилы Дубининой - Александр Николаевич - сумел добиться, чтобы для него было сделано исключение. Увидев останки дочери, он едва не лишился чувств. Гроб с телом Семёна Золотарёва забрала его мать, приехавшая с Северного Кавказа, остальные трое туристов были похоронены на Михайловском кладбище рядом со своими товарищами по группе, чьи тела нашли в феврале-марте. Теперь там поставлен общий монумент с фотографиями туристов, а также Никитина, похороненного здесь же. Есть среди них и фотографии Кривонищенко и Золотарёва, хотя захоронения их находятся в других местах. Во время майских похорон не обошлось без душераздирающих моментов. Так, например, мать Николая Тибо-Бриньоля вспомнила, как не хотела отпускать сына в этот январский поход, уговаривала его покончить с туристическими вылазками на природу, мол, не мальчик он уже, институт закончил, пора взрослеть. Коля пообещал матери, что этот поход будет последним в его жизни...

Приложение

Короли подплава в море червонных валетов. Приложение

Таблица 1. Тактико-технические характеристики первых советских подводных лодок, находившихся на вооружении с 1917 по 1941 г. [ Открыть таблицу в новом окне ] Имя, тип (количество единиц, названия лодок), годы вступления в строй и окончания службы Водоизмещение, т Длина, м Ширина, м Осадка, м Скорость хода надв./подв., уз Дальность плавания надв./подв. ходами, мили Глубина погружения, м (время погружения, мин) Вооружение торпедные аппараты: Н — носовые К — кормовые Дж — Джевецкого торпеды мины артиллерия: АУ — артустановка, пул. — пулемет «Минога»1909–1920 123 32,6 2,75 2,75 11/5 900/25 50 (2,5) 2Н 2  — 1–37 мм АУ т. «Касатка» (4) 1904–1905–1920 («Касатка», «Макрель», «Окунь», «Шереметев») 140 33,5 3,39 2,8 8,5/5,5 700/30 50 (3–4) 4Дж 4  — 1 — пул. т.

Chapter VIII

The voyage of the Beagle. Chapter VIII. Banda Oriental and Patagonia

Excursion to Colonia del Sacramiento Value of an Estancia Cattle, how counted Singular Breed of Oxen Perforated Pebbles Shepherd Dogs Horses broken-in, Gauchos riding Character of Inhabitants Rio Plata Flocks of Butterflies Aeronaut Spiders Phosphorescence of the Sea Port Desire Guanaco Port St. Julian Geology of Patagonia Fossil gigantic Animal Types of Organization constant Change in the Zoology of America Causes of Extinction HAVING been delayed for nearly a fortnight in the city, I was glad to escape on board a packet bound for Monte Video. A town in a state of blockade must always be a disagreeable place of residence; in this case moreover there were constant apprehensions from robbers within. The sentinels were the worst of all; for, from their office and from having arms in their hands, they robbed with a degree of authority which other men could not imitate. Our passage was a very long and tedious one. The Plata looks like a noble estuary on the map; but is in truth a poor affair. A wide expanse of muddy water has neither grandeur nor beauty. At one time of the day, the two shores, both of which are extremely low, could just be distinguished from the deck. On arriving at Monte Video I found that the Beagle would not sail for some time, so I prepared for a short excursion in this part of Banda Oriental. Everything which I have said about the country near Maldonado is applicable to Monte Video; but the land, with the one exception of the Green Mount 450 feet high, from which it takes its name, is far more level.

Chapter I

The voyage of the Beagle. Chapter I. St.Jago - Cape de Verde Islands

Porto Praya Ribeira Grande Atmospheric Dust with Infusoria Habits of a Sea-slug and Cuttle-fish St. Paul's Rocks, non-volcanic Singular Incrustations Insects the first Colonists of Islands Fernando Noronha Bahia Burnished Rocks Habits of a Diodon Pelagic Confervae and Infusoria Causes of discoloured Sea AFTER having been twice driven back by heavy southwestern gales, Her Majesty's ship Beagle, a ten-gun brig, under the command of Captain Fitz Roy, R. N., sailed from Devonport on the 27th of December, 1831. The object of the expedition was to complete the survey of Patagonia and Tierra del Fuego, commenced under Captain King in 1826 to 1830,—to survey the shores of Chile, Peru, and of some islands in the Pacific—and to carry a chain of chronometrical measurements round the World. On the 6th of January we reached Teneriffe, but were prevented landing, by fears of our bringing the cholera: the next morning we saw the sun rise behind the rugged outline of the Grand Canary island, and suddenly illuminate the Peak of Teneriffe, whilst the lower parts were veiled in fleecy clouds. This was the first of many delightful days never to be forgotten. On the 16th of January, 1832, we anchored at Porto Praya, in St. Jago, the chief island of the Cape de Verd archipelago. The neighbourhood of Porto Praya, viewed from the sea, wears a desolate aspect. The volcanic fires of a past age, and the scorching heat of a tropical sun, have in most places rendered the soil unfit for vegetation.

25. Подготовка группы Игоря Дятлова к походу в контексте версии «контролируемой поставки»

Перевал Дятлова. Смерть, идущая по следу... 25. Подготовка группы Игоря Дятлова к походу в контексте версии «контролируемой поставки»

Как же могла выглядеть последовательность событий, связанных с операцией "контролируемой поставки" радиоактивных вещей через Георгия Кривонищенко, в свете изложенной выше информации? Сложная, многокомпонентная оперативная игра не могла задумываться и реализовываться на уровне территориального Управления КГБ по Свердловску и области. Замысел подобной комбинации должен был вызревать в Москве и притом на довольно высоком уровне, поскольку требовал согласования с разными инстанциями - от ЦК КПСС и Совмина СССР, до Академии наук. Возможным толчком операции послужило обнаружение агентурного канала западной разведки в Челябинске-40, либо смежном ему производстве. Видимо был обнаружен некий шпион иностранной разведки, которого принудили стать "двойным агентом". Все его контакты, само собой, попали под полный контроль советской контрразведки. Практическая работа по реализации дезинформирующей операции началась с подбора надлежащего человека на роль "внедренца". Перевербованный агент, как и всякий "двойник" не внушал полного доверия, иностранной разведке надо было подставить человека, изначально работавшего на отечественную госбезопасность, так сказать, "нашего до мозга костей". Вполне возможно, что первоначально на роль подставного планировался Александр Колеватов, однако затем была найден лучшая кандидатура - Георгий Кривонищенко. Колеватов всё-таки был студентом и его проникновение на атомный объект могло состояться только в будущем (а могло и не состояться вообще). Между тем, Георгий Кривонищенко уже работал в Челябинске-40, и что немаловажно, его отец являлся крупным управленцем.

IX. В неизвестное

Побег из ГУЛАГа. Часть 3. IX. В неизвестное

Часа через два мальчик проснулся. Ранка была в хорошем состоянии, но, конечно, ни один доктор не разрешил бы ему вставать с постели, а мы должны были заставить его идти по камням и болотам, пока он был в силах передвигаться. Перед нами был новый перевал, склон вскоре стал безлесным. С любой точки гребня хребта, направленного с севера на юг и очень похожего на пограничный, нас легко было взять на прицел. Будь моя воля, я, кажется, пошла бы без всяких предосторожностей, таким отчаянным казалось мне наше положение, но муж строго следил за тем, чтобы мы возможно быстрее делали перебежки, отлеживались за глыбами гранита и опять бежали до следующего прикрытия. Что думал мальчик, я не знаю. Он шел сжав губы, бежал, ложился, опять бежал. Ни колебания, ни страха. С перевала шел пологий спуск, вскоре начинались кусты можжевельника, низкие, но пушистые ели и полярные березки. В первом же закрытом месте мы сбросили рюкзаки и легли на мягкий, почти сухой мох. Перед нами открывалась неизвестность, и это надо было обсудить и усвоить. На запад текла река. На картах, которые мы видели до бегства и в общих очертаниях хранили в памяти, граница была проведена по водоразделу. Но там была показана одна река — здесь долина была широкой и составлялась течением трех небольших рек. Кроме того, даже по самой оптимистической карте от долины до границы оставалось километров двадцать, мы же свернули раньше и сразу оказались на реке, текущей к западу. По другой карте до границы должно было остаться еще километров пятьдесят. Но ни на одной карте реки такого направления в пределах СССР показано не было, вместе с тем, она не могла быть и на финской стороне.

Глава X

Путешествие натуралиста вокруг света на корабле «Бигль». Глава X. Огненная Земля

Огненная Земля, первое прибытие Бухта Доброго Успеха Огнеземельцы на корабле Встреча с дикарями Лесной пейзаж Мыс Горн Бухта Вигвамов Жалкое положение дикарей Голод Людоеды Матереубийство Религиозные чувства Сильный шторм Канал Бигля Пролив Понсонби Сооружение вигвамов и поселение огнеземельцев Раздвоение канала Бигля Ледники Возвращение на корабль Вторичное посещение населения Равенство между туземцами 17 декабря 1832 г. — Покончив с Патагонией и Фолклендскими островами, я опишу теперь наше первое прибытие на Огненную Землю. Вскоре после полудня мы обогнули мыс Сан-Диего и вышли в знаменитый пролив Ле-Мер. Мы держались близко к берегу Огненной Земли, но среди облаков виднелись очертания суровой, негостеприимной Земли Статен. Во второй половине дня мы бросили якорь в бухте Доброго Успеха. При входе в бухту нас приветствовали туземцы — таким способом, какой подобал жителям этой дикой страны. Группа огнеземельцев, отчасти скрытая дремучим лесом, сидела на утесе, нависшем над морем, и, когда мы проплывали мимо, они вскочили и, размахивая своими рваными плащами, принялись испускать громкие, зычные крики. Дикари последовали за кораблем, и перед самым наступлением темноты мы увидели их костер и вновь услышали дикие крики. Бухта представляет собой живописное водное пространство, наполовину окруженное низкими, округленными горами из метаморфического глинистого сланца, покрытыми до самой воды густым, мрачным лесом.

Chapter XIV

The voyage of the Beagle. Chapter XIV. Chiloe and Concepcion: great earthquake

San Carlos, Chiloe Osorno in eruption, contemporaneously with Aconcagua and Coseguina Ride to Cucao Impenetrable Forests Valdivia Indians Earthquake Concepcion Great Earthquake Rocks fissured Appearance of the former Towns The Sea Black and Boiling Direction of the Vibrations Stones twisted round Great Wave Permanent Elevation of the Land Area of Volcanic Phenomena The connection between the Elevatory and Eruptive Forces Cause of Earthquakes Slow Elevation of Mountain-chains ON JANUARY the 15th we sailed from Low's Harbour, and three days afterwards anchored a second time in the bay of S. Carlos in Chiloe. On the night of the 19th the volcano of Osorno was in action. At midnight the sentry observed something like a large star, which gradually increased in size till about three o'clock, when it presented a very magnificent spectacle. By the aid of a glass, dark objects, in constant succession, were seen, in the midst of a great glare of red light, to be thrown up and to fall down. The light was sufficient to cast on the water a long bright reflection. Large masses of molten matter seem very commonly to be cast out of the craters in this part of the Cordillera. I was assured that when the Corcovado is in eruption, great masses are projected upwards and are seen to burst in the air, assuming many fantastical forms, such as trees: their size must be immense, for they can be distinguished from the high land behind S. Carlos, which is no less than ninety-three miles from the Corcovado.

Chapter XI

The pirates of Panama or The buccaneers of America : Chapter XI

Captain Morgan resolving to attack and plunder the city of Puerto Bello, equips a fleet, and with little expense and small forces takes it. SOME may think that the French having deserted Captain Morgan, the English alone could not have sufficient courage to attempt such great actions as before. But Captain Morgan, who always communicated vigour with his words, infused such spirit into his men, as put them instantly upon new designs; they being all persuaded that the sole execution of his orders would be a certain means of obtaining great riches, which so influenced their minds, that with inimitable courage they all resolved to follow him, as did also a certain pirate of Campechy, who on this occasion joined with Captain Morgan, to seek new fortunes under his conduct. Thus Captain Morgan in a few days gathered a fleet of nine sail, either ships or great boats, wherein he had four hundred and sixty military men. All things being ready, they put forth to sea, Captain Morgan imparting his design to nobody at present; he only told them on several occasions, that he doubted not to make a good fortune by that voyage, if strange occurrences happened not. They steered towards the continent, where they arrived in a few days near Costa Rica, all their fleet safe. No sooner had they discovered land but Captain Morgan declared his intentions to the captains, and presently after to the company.

Chapter IX

The pirates of Panama or The buccaneers of America : Chapter IX

The origin and descent of Captain Henry Morgan His exploits, and the most remarkable actions of his life. CAPTAIN HENRY MORGAN was born in Great Britain, in the principality of Wales; his father was a rich yeoman, or farmer, of good quality, even as most who bear that name in Wales are known to be. Morgan, when young, had no inclination to the calling of his father, and therefore left his country, and came towards the sea-coasts to seek some other employment more suitable to his aspiring humour; where he found several ships at anchor, bound for Barbadoes. With these he resolved to go in the service of one, who, according to the practice of those parts, sold him as soon as he came ashore. He served his time at Barbadoes, and obtaining his liberty, betook himself to Jamaica, there to seek new fortunes: here he found two vessels of pirates ready to go to sea; and being destitute of employment, he went with them, with intent to follow the exercises of that sort of people: he soon learned their manner of living, so exactly, that having performed three or four voyages with profit and success, he agreed with some of his comrades, who had got by the same voyages a little money, to join stocks, and buy a ship. The vessel being bought, they unanimously chose him captain and commander. With this ship he set forth from Jamaica to cruise on the coasts of Campechy, in which voyage he took several ships, with which he returned triumphant. Here he found an old pirate, named Mansvelt (whom we have already mentioned), busied in equipping a considerable fleet, with design to land on the continent, and pillage whatever he could.

Воспоминания кавказского офицера : II

Воспоминания кавказского офицера : II

Не стану описывать подробно моего путешествия от Тифлиса до границ Абхазии; оно было весьма незанимательно. Зимнее время скрывало от мен живописную сторону богатой имеретинской и мингрельской природы. Плохие дороги, дурные ночлеги, холод, грязь и снег попеременно преследовали меня от начала до конца путешествия. До Сурама я ехал на русских почтовых телегах; всем известно, как они покойны. Через Сурамские горы и далее приходилось ехать верхом, на казачьих переменных лошадях. В Кутаисе я остановился на несколько дней, чтобы явиться к управляющему Имеретией, начальнику абхазского действующего отряда, знавшему только о моем гласном назначении находиться при войсках в Абхазии, так как в Тифлисе признано было необходимым никому не поверять тайны моего настоящего поручения, для того чтобы предохранить меня от последствий всякой даже неумышленной нескромности. Далее я продолжал свой путь без отдыха. От самого Кутаиса я не пользовался другим помещением, кроме постовых плетневых хижин, ночуя в них, по кавказскому обыкновению, на земле, окутанный в бурку вместо постели и одеяла; поэтому я немало обрадовался, услышав шум моря, означавший близость Редут-Кале, в котором я ожидал найти некоторое вознаграждение за испытанные мною лишения. Когда мы подъехали к Редуту, совершенно смерклось, и только эта темнота помешала моему преждевременному разочарованию. Редут-Кале — земляное укрепление, построенное на берегу моря, около устья реки Хопи, посреди непроходимых болот, — был в то время забытый уголок, в котором прозябали изнуренные лихорадками несколько солдат, офицеров и карантинных и таможенных чиновников.

Глава II

Путешествие натуралиста вокруг света на корабле «Бигль». Глава II. Рио-де-Жанейро

Рио-де-Жанейро Поездка к северу от мыса Фрио Сильное испарение Рабство Залив Ботофого Наземные планарии Облака на Корковадо Сильный дождь Певчие лягушки Светящиеся насекомые Щелкун и его прыганье Синий туман Шум, производимый бабочкой Энтомология Муравьи Оса, убивающая жука Паразитический паук Уловки крестовика Пауки, живущие обществами Паук, ткущий несимметричную паутину С 4 апреля по 5 июля 1832 г. — Через несколько дней после нашего прибытия я познакомился с одним англичанином, который отправлялся в свое поместье, расположенное более чем в 100 милях от столицы, к северу от мыса Фрио. Я охотно принял его любезное приглашение ехать вместе с ним. 8 апреля. — Нас было семь человек. Первый переход оказался очень интересным. День был необыкновенно знойный, и, когда мы проезжали через лес, все вокруг было в полном покое, который нарушали лишь огромные великолепные бабочки, лениво порхавшие вокруг. С холмов за Прая-Гранди открылся прекрасный вид: среди ярких красок преобладал синий оттенок, небо и неподвижные воды залива великолепием своим соперничали друг с другом. Некоторое время дорога шла возделанными полями, после чего мы въехали в лес, грандиозность которого на всем его протяжении совершенно ни с чем не сравнима. К полудню мы прибыли в Итакаю. Эта деревушка лежит на равнине; дом, стоящий посредине селения, окружают хижины негров. Правильная форма и расположение этих хижин напомнили мне изображения готтентотских селений в Южной Африке.